Парис Полен
Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный
© Т. К. Горышина, Е. Н. Мальская, перевод на русский язык, 2023
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2023
Том I
I
В краю, сопредельном с Галлией и Малой Бретанью, правили некогда два брата, женатые на двух сестрах. Старший, Бан, был королем Беноика, Богор – королем Ганна. При начале этой повести Бан уже был в преклонных летах; а от королевы Элейны, ведшей свой род от Иосифа Аримафейского, имел он единственного сына, окрещенного под именем Галахад, но прозываемого всегда Ланселотом, в память о его предке[1].
Королевства Беноик и Ганн были под присягой у Малой Бретани, чей государь, известный под именем Арамон, но чаще Хоэль, простирал свое владычество в одну сторону до пределов Оверни и Гаскони, в другую – до земель, покорных Римлянам и их вассалу, королю Галлии. Также и Берри был подвластен Малой Бретани; но во времена Арамона король Клодас Буржский отозвал свою присягу и объявил себя вассалом короля Галлии, а тот был данником римского императора. Королей же галльских тогда выбирали. Когда Клодасу при помощи Галлов и Римлян удалось овладеть Беноиком, Арамон прибегнул к покровительству короля Великой Бретани, коего признавал сюзереном. Тогда-то Утер-Пендрагон и приплыл на материк, изгнал Клодаса мало того что из Бе-ноика, но и из Буржа, а землю Берри Бретонцы опустошили так немилосердно, что она утратила свое имя и стала называться Пустынной землей. Пощаду дали единственно только Буржу, ее столице, из благодарности за приют, полученный в ней Утер-Пендрагоном, когда Вортигерн вынудил его вдвоем с братом бежать из Великой Бретани[2].
Но после кончины Утер-Пендрагона Артуру довелось противостоять такому сонмищу врагов[3], что он не смог уберечь наилучших своих вассалов на материке. Два королевства, Ганн и Беноик, оба бывшие вначале под скипетром короля Ланселота, оказались поделены между двумя его сыновьями. Пользуясь уходом островитян-Бретонцев, Клодас повторно затребовал помощи у Галлов и Римлян. Он вступил в Пустынную землю, занял сплошь земли Беноика и мало-помалу забрал все добрые города[4] короля Бана. Он изъявил готовность отдать их при условии, что получит взамен вассальную присягу; но король Бан ни за что на свете не поступился бы верностью королю Артуру.
У короля Беноикского оставался теперь единственный замок Треб, который, будучи удачно расположен между рекой и прочными стенами, выстоял во всех набегах; однако он был беззащитен против голода или измены. Туда Бан увез королеву Элейну и их сына, младенца Ланселота. Скоро Клодас подступился под самые стены; осажденным не осталось никаких путей выхода и сношения с миром. Бан решил было, что скорее умрет, чем уступит притязаниям Клодаса;
но он не мог без жалости взирать на мучения королевы и своих рыцарей. Клодас неустанно убеждал его, что от голода ему не укрыться; что Артур не придет ему на помощь; что брат его, король Богор, слишком болен, чтобы ему посодействовать. Однажды он подал такую мысль: что якобы выпустит Бана, дабы тот отправился в Великую Бретань, при условии, что замок будет сдан, если он не вернется через сорок дней или же вернется, не раздобыв себе помощи. Бан колебался, и Клодасу, который не прочь был прибегнуть к услугам предателей, хотя и не любил их, удалось завлечь Алеома, сенешаля[5] Беноикского, обещанием пожаловать ему это королевство, с тем чтобы взять от него вассальную присягу. В один из дней Бан призвал на совет верного рыцаря по имени Банен, своего крестника, и того самого сенешаля: он высказал им предложения Клодаса. Сенешаль всеми силами старался подать их в выгодном свете.
– Артур не откажет вам в помощи, – говорил он, – хотя и сильно занят Сенами[6] и своими вельможными баронами. Гарнизон Треба выдержит до вашего возвращения, а при подходе Бретонцев Клодас снимет осаду и будет только рад убраться в Пустынную землю.
Бан уступил этим доводам. Он предупредил королеву, и, взяв с собою двух оруженосцев – одного, чтобы нести дитя, а другого – вести вьючных лошадей, нагруженных сокровищами Беноика, – они вышли за ворота, перешли опущенный мост и не встретили никого, кто пытался бы их остановить.
II
Но едва они скрылись в лесу, тянувшемся вдоль реки, как изменник-сенешаль помчался уведомить Клодаса, чтобы он высылал своих людей к воротам, которые они найдут открытыми. На его беду, Банен, бывший всегда начеку, видел, как он вернулся.
– Как! Сенешаль, – воскликнул он, – спозаранку уже на ногах! Откуда это вы?
– Я хотел убедиться, что Клодас ничего не затеет против нас, пока нет короля.
– Странный час вы выбрали для переговоров с врагом.
– Ну, так что же! Или вы сомневаетесь в моей верности?
– Нет, ведь если бы я такое заподозрил, я бы тут же бросил вам вызов.
Сенешаль взошел в башню, а вскоре послышался шумный людской и конский топот. Люди Клодаса были уже в замке и принялись его грабить. Чтобы отвести от себя подозрения, сенешаль поднял крик:
– К оружию! Измена, измена!
– Ах, предатель! Ах, мерзавец! – воскликнул Банен ему в ответ, – чтоб тебя постигла Иудина кара за твое двуличие!
Между тем в предместьях и в городе занималось пламя; дома, мельницы – все рушилось, и вот от Треба осталась одна лишь главная башня[7]. Банен заперся в ней с тремя верными стражами. Овладев испепеленным городом, Клодас начал ее осаду; но напрасно он утруждал свои камнеметы и катапульты, в башню войти он не смог и провел у ее стен времени никак не менее, чем до того перед целым городом.
Тогда-то Банену довелось сойтись с врагом страшнее Клодаса; это был голод. Река, что омывала башню с одной стороны, утоляла их жажду, но лишь иногда одаривала мелкой рыбешкой, которую они алчно делили меж собою. На третий день они отыскали между двух камней лесную сову, чье мясо показалось им восхитительным. Но как можно выстоять целый месяц? Однажды утром Клодас вызвал его на разговор:
– Банен, я признаю, что ты верный и доблестный рыцарь. Но к чему приведет твоя неподкупность? Ты хочешь, чтобы твои соратники умерли здесь голодной смертью? Сделай лучше вот что: из моих добрых коней возьми четырех, и выходите вместе из башни при всех доспехах и оружии. Ступайте, куда
