Индира Искендер
Девочка, которой не стало
— Аида! Там девочку привезли.
Аида нехотя подняла глаза от чашки кофе, которую только собиралась выпить, воспользовавшись небольшим перерывом в потоке пациентов. Сегодня их было на удивление много.
— Почему эти дети вечно лезут не туда, куда надо? Не сидится им, — пробурчала она про себя беззлобно, в несколько глотков опустошила стаканчик — не пропадать же оплаченному напитку — и поднялась. — Иду!
Поправляя белоснежный халат и туго повязанную белую косынку, она вместе с младшей медсестрой, молодой и шустрой Заремой, вышла из столовой в коридор.
— Ну что там опять?
Обе женщины быстрым шагом пошли по коридору в сторону приёмного отделения. Зарема, ярко накрашенная эффектная девушка, затараторила:
— Девочка там. Мулигова.
— Мулигова? — на мгновение остановилась Аида. — Опять? Она же приезжала на прошлой неделе!
— Да, с младшей. Эта старшая.
— И со старшей она приезжала недавно.
Зарема пожала плечами.
— Говорят, упала со второго этажа. У нее лоб кровит и ручки в синяках. Там с ней мама приехала.
— Хорошо, что не бабка.
Зарема кивнула, а Аида поморщилась, вспоминая, какой скандал на ровном месте та учинила им в прошлый раз.
— Да там вроде не очень срочно. Девочка бледненькая, но в сознании. Хотя может быть сотрясение…
Аида слушала ее краем уха. Хоть ее сегодняшняя помощница была во всех отношениях приятной девушкой, Аида смотрела на таких, как она, с легким пренебрежением. Заканчивают толпами медколледжи, чтобы поработать год-два, а потом выскакивают замуж и оседают в семье. На их место приходят новые неопытные медсестры, с которыми надо заново сработаться, объяснить все нюансы, чтобы снова отправить их замуж и ждать очередных «надо-чтобы-невеста-была-с-дипломом». Хорошо еще, что Зарема, несмотря на отчаянное желание понравиться мужскому персоналу больницы, была толковой и в колледж ходила не для галочки, как некоторые — которые потом не могли отличить скальпель от канцелярского ножа.
Наконец коридор закончился. Аида вошла в одну из дверей приемного покоя, куда скорая привозила пациентов, и бросила взгляд на койку. Там, закрыв глаза, лежала девочка лет пяти в футболке и домашних штанишках, босая, с кое-как перебинтованной головой. Опытный взгляд врача сразу приметил мелкие детали: застывшие в гримасе печали губы, покрытые синяками и порезами бледные ручки, почти сливавшиеся с белой обивкой кушетки.
«Надо было постараться, чтобы ТАК упасть со второго этажа», — промелькнуло в голове Аиды, но свои подозрения она пока оставила при себе.
— Мулигова?
Прежде чем приступить к осмотру, она мельком посмотрела на молодую женщину, которая, судя по всему, и приехала с девочкой. Та сидела на стуле в другом конце палаты и безучастно смотрела на кушетку, будто там никого не было. Аида помнила, что ей то ли двадцать два, то ли двадцать три года, хотя из-за усталого вида сейчас можно было дать и все тридцать. Под потертой джинсовой курткой матери виднелось домашнее штапельное платье в цветочек, из-под косынки во все стороны торчали неубранные черные волоски. Макияж яркий, но несвежий. Для того, чтобы в таком виде выйти из дома, женщина должна очень-очень спешить. Или ей плевать на свой вид?
— Да, — ответила посетительница, будто сплюнула. — Здравствуйте, Аида Ризвановна.
— Что случилось?
Пока мать медленно, но связно рассказывала, как ее шилопопая дочь выпала со второго этажа частного дома, где как раз не достроили балкон, Аида приступила к осмотру. Девочка была в сознании и открыла глаза, когда Аида дотронулась до ее лба. Рана на голове оказалась не слишком глубокой, хотя все еще немного кровила.
— Вызови Юнусбека, — велела Аида Зареме, — лучше зашить. Возьми кровь и скажи, чтобы побыстрее сделали.
— А кровь зачем? — насторожилась женщина.
— Вы не видите, какая она бледная? Мне нужно посмотреть уровень гемоглобина.
— Она у нас такая беленькая родилась, — пожала плечами мать. — И потом, как бы вы себя чувствовали, если бы упали со второго этажа? Конечно, она перепугалась.
Аида осмотрела покрытые мелкими синяками руки девочки. На предплечье виднелась пара круглых застарелых шрамов от ожогов.
— А это что?
— Я же говорю, она вечно лезет куда не просят. И падает постоянно. Такая неуклюжая! Маленькая еще.
— Это ожоги?
— Да это еще давно было. Я чай несла, а она под ноги бросилась, вот и получила.
— У нее были еще переломы с тех пор, как она сломала пальцы? — осматривая руки Саиды, Аида обратила внимание на легкую кривизну указательного и среднего пальцев на левой кисти. В прошлый раз, если ей не изменяла память, именно ими она и занималась. Срослись кости, однако, плохо: свидетельство того, что гипс сняли слишком рано.
— Не помню, может быть. — В голосе женщины начало сквозить раздражение. — Какая разница?
— Вы не помните, были ли переломы у вашего ребенка?
— Послушай, у меня еще ребенок есть! Я одна их воспитываю да еще работаю! За всеми не уследишь! Ты мент что ли меня допрашивать? Ты врач? Вот и делай свое дело!
Аида решила не ввязываться в перебранку.
— Я осмотрю ее, — сообщила она и приподняла тело девочки, оказавшееся удивительно легким, чтобы снять с нее футболку.
— А это зачем? — вскочила со стула мать. — У нее голова разбита, вы не видите что ли? Вы зашьете рану или нет?
— Зашьем-зашьем, Мулигова, не волнуйтесь. А я пока посмотрю. Она могла сломать ребра.
Мать переместилась на кончик стула и впилась взглядом в Аиду.
— Все у нее в порядке, я смотрела. Просто она головой ударилась! Так и знала, что застряну тут на весь день. У меня другая дочь дома осталась. Можно побыстрее?
— Речь вообще-то о здоровье вашего ребенка, — Аида еще пыталась держаться в рамках врачебной этики общения с посетителями. — Давайте вы не будете мне указывать, как быстро я должна работать. Или вы оставили младшую девочку одну? Тогда я буду вынуждена вызвать опеку.
Мулигова что-то пробормотала, присыпав парой матерных выражений, и села обратно.
Аида стянула с девочки футболку и ужаснулась худобе ее тела, а больше — синякам и гематомам, покрывавшим кожу пестрым буро-бордовым ковром. Опешив от неожиданности (хотя такой ли уж неожиданности?), Аида возмущенно обернулась к женщине.
— А это она тоже упала?!
— Конечно. Я уже сто раз тебе сказала, что она часто падает… — женщина на мгновение задумалась, — ну и младшая пару раз стукнула ее чем-то, было дело.
— Вы серьезно? — Аида аж задохнулась от такого наглого вранья. — Я врач. Вы думаете, я не отличу синяк от падения от побоев? Вы ее били. Опять.
— Не
