Даниил Сгораев
Ему семнадцать, ей тридцать пять
«Позволь мне забрать тебя в свою страну чудес»
Elvis Drew x AVIVIAN — Where Are You
Он не помнит, когда влюбился в неё. Не помнит, как это произошло, но Он никогда не забудет то, что испытал, когда увидел Её глаза: глубоко в груди будто запели ангелы, и голос их подобно жаркому огню дотрагивался до сердца, больно обжигая его. Но боль была приятной, чертовски приятной, как и Её улыбка, Её замечательная улыбка, способная остановить в венах кровь и в следующую же секунду заставить сердце биться с бешеной скоростью. О, а как падал на Её волосы солнечный свет! Его яркие лучи нежно ласкали чистую кожу, поглаживали её и мягко ложились на светло-русые волосы. В этих волосах хотелось утонуть. Глупо, да, но любовь не бывает здравой, особенно в первые минуты, когда ты понимаешь: «Вот она. Вот именно мы нужны друг другу». Мимолётная мысль, но зато какая верная! Мысли запутывались друг в друге, спотыкались об чувства, падали в эмоции и захлёбывались в страсти.
Безумие. Когда Они посмотрели друг другу в глаза, безумие обволокло Их сердца. Эта любовь запретна, но запрет сладок, а потому влечение становилось сильнее. Он и Она растворились в проекции мира, стали ненастоящими, в тот момент настоящими были только глаза — глаза человека, чья душа только что нашла себе подобную. Он и Она превратились в две частички космоса, состоявшие из сумасшествия, страсти, загадки, любви, иллюзии любви, страха, надежды, безумия, загадки и снова сумасшествия. Да, тогда Он попал в Её чары. Он слушал, как Она говорит, впитывал каждое произнесённое слово и тонул в Её откровенном либидо, что сначала заманчиво дотрагивалось до Его собственного, а потом и вовсе слилась воедино.
И Он хочет слиться с Ней. В нечто большее, во что-то такое, чего ещё не видел мир. Их любовь станет легендарной, но настоящая её красота не выйдет за грудные клетки двух сумасшедших. О нет, безумие должно быть интимным. Прелесть безумия расцветает в интиме, скрытом от посторонних глаз. Это знает Он, это знает Она. Он носит подаренный Ею браслет, Она носит подаренное Им ожерелье — символы безумия, разделённого на двоих. Браслет из натуральной кожи опоясывает запястье, вены, по которым бурной рекой протекает горячая, кипящая кровь! А ожерелье… ох, оно греется теплом, исходящим из пылающей жаром груди. Может ли женщина так гореть по мужчине? Может ли она потерять голову и забыть про шрамы на своём теле, бросившись в сильные мужские руки?
Может. Если действительно любит.
И вот Они смотрят друг на друга после полуночи: Он и Она, оба в смятении и предвкушении чего-то грядущего. Они чувствуют вкус друг друга на своих языках, но они даже не соприкоснулись. Языки или Он и Она? Неважно. Всё неважно — море, скалы, город, работа, звёзды, общество, будущее. Последнее с каждой секундой всё больше растворяется в Её глазах. Прошлое ушло, будущее никогда не придёт. Есть только настоящее и точки в предложениях. Именно они помогают не сойти с ума.
Но Её глаза шепчут о другом о том что всё возможно и ты можешь делать всё что захочешь абсолютно всё даже взять меня ведь ты так давно этого хотел ты столько сделал ради этого момента чтобы просто так стоять и смотреть нет мы жаждем любви знаешь сам но здесь мы только вдвоём так почему бы не сделать то чего мы так хотим
И Он внимает шёпоту зелёных глаз. Он произносит Её имя — два слога, четыре буквы, и от них по Её спине пробегают мурашки, армия мурашек, мышцы сжимаются и в следующую же секунду расслабляются. Она шепчет Его имя — два слога, четыре буквы, и от них Его сердце сжимается и в следующую же секунду мощным напором выбрасывает кровь в организм.
Воздух горячий. Между Ними температура поверхности солнца, хотя Их губы до сих пор не соприкоснулись — произойди это, земля под ногами загорится, а всё живое на планете погибнет от мощного взрыва. Ни одна сверхновая не сравнится с той энергией, что сейчас клубится между Ним и Ей. Губы обоих полуоткрыты, глаза полузакрыты, а души… души предстают полностью обнажёнными — со всеми шрамами, уродствами, абсолютно нагие.
Ему семнадцать, Её тридцать пять, но это не мешает Ему прильнуть к Её светлым русым волосам и, чуть наклонив голову, предложить массаж. Она не соглашается и не отказывается. Ответом служат судорожный вдох и закусанная нижняя губа. Её руки тянутся к Его бёдрам, и поначалу Она пытается контролировать своё тело, но в итоге проигрывает, и вскоре пальцы касаются Его туго затянутого ремня, тонкой ткани футболки, кожи, вены, скрывающейся за резинкой трусов.
Полутьма скрывает части Их тел, но Он всё равно видит, как сквозь майку проступают контуры сосков. Её спина выпрямлена, а ноги согнуты и сомкнуты, совсем как у школьницы, внезапно столкнувшейся с месячными. Он аккуратно, невероятно нежно и уверенно берёт низ Её майки и с удовольствием замечает, что Она не сопротивляется, когда Он снимает с Неё лишнюю одежду.
И у ключиц Она Ему помогает. Стягивает с себя майку, не в силах отвести взгляд от Его тёмных глаз. Зрачки расширяются как у наркоманов и на то есть причины — безумие тот же наркотик, и чем больше ты в него вливаешься, тем больше жаждешь его. Секунды превращаются в минуты, но Он и Она готовы стоять так вечно, молча заглядывая друг другу в душу, поглаживая руки и бёдра. Так приятно выходить за границы нормального! Нормальное скучно, нормальное неинтересно, нормальное посредственно. И только когда человек позволяет себе не притворяться нормальным, он получает истинное удовольствие от жизни. А если безумие разделено на двоих… и клубится только в интиме, не выходит за границы двух сердец… это настоящее счастье.
Он и Она давно мечтали друг о друге, даже не подозревая этого. И сейчас, закрывшись в одной из комнат, тьму в которой разбавляет приятный фиолетовый свет лампы, Они тяжело дышат, пока Их грешные сердца бьются в одном ритме. Фиолетовый стелется по Её коже, проникает в зелёные глаза, и теперь они не зелёные, нет, они становятся чёрными от расширяющихся зрачков. «Ты мне нравишься», — говорят они. Кажется, в них умещается вся галактика, вся солнечная система, все звёзды, планеты, метеориты, бьющиеся о радужку,
