Нора Арон
Отпуск в другом мире, или Жених-колдун в наказание
Глава 1. Учительский бунт
Последний раз меня отчитывали в школе за плохо выполненный реферат по математике и это было в пятом классе. И вот я стою в кабинете директора, давно состоявшийся педагог, получивший в прошлом году статус «Учитель года», молодой, но опытный специалист, гордость школы, и выслушиваю замечания от руководства. Весьма несправедливые, надо отметить. Как так?
— Екатерина Алексеевна, вы поймите, людям такого уровня, как Артемий Дмитриевич, нужно всегда идти навстречу и стараться выполнять все их пожелания, — женщина выразительно глянула на меня, мол, пора бы уже знать такие элементарные вещи, в вашем-то возрасте.
— Валентина Михайловна, я просто не в состоянии идти навстречу подобного рода требованиям, — не выдержав, я прошлась по дорогому ковру, яростно жестикулируя. — Вы предлагаете закрыть глаза на вопиющий случай в поведении моего ученика! Если я последую вашей рекомендации, завтра остальные ученики просто сядут мне на шею. И о дисциплине в классе можно будет забыть окончательно.
Директриса раздраженно хлопнула по столу.
— Не утрируйте! Ничего не случиться с вашей дисциплиной. А вот племянник нашего главного мецената, скорее всего, перейдет в другое образовательное учреждение, и мы лишимся огромной финансовой поддержки. Вы этого хотите?
Я аж задохнулась от возмущения.
— Я правильно понимаю: уровень воспитания ребенка не имеет значения, если речь идет о денежной стороне вопроса?
Валентина Михайловна прищурилась, серые глаза грозно сверкнули из-под искусно подведенных бровей.
— Ваш кабинет теперь, моя дорогая Екатерина Алексеевна, заново отремонтирован и прекрасно оборудован, и все за какие-то летние месяцы. Как вы думаете, на чьи деньги это было сделано? — директор встала и подошла, глянула в упор.
— Моя первоочередная обязанность — заботиться о школе и ее учениках.
Я не желала сдаваться.
— Но не за счет же прав других учеников, надеюсь? Или я теперь должна выделять учеников, чьи родители богаче других? Делать им меньше замечаний, завышать оценки?
Директор недовольно поджала губы и взглянула холодно. Я дерзко вздернула подбородок и вопросительно приподняла бровь в ответ. Так мы и буравили друг друга взглядом несколько минут. Наконец, Валентина Михайловна усмехнулась. Подошла и аккуратно поправила воротничок моего пиджака, весьма модного кроя, прошу заметить. Потом она наклонилась к самому уху и вкрадчиво произнесла.
— Екатерина Алексеевна, кажется, вы вполне довольны работой в нашей частной школе и вряд ли бы хотели потерять такое выгодное место?
Я напряглась, никак не ожидая такого вопроса в свой адрес. Женщина, между тем, явно довольная произведенным эффектом, вернулась на свое законное место директора школы и, чинно сложив руки на столе, завершила наш весьма неприятный разговор словами.
— Тогда не делайте того, что могло бы поколебать мою уверенность в вашей работе здесь.
Я замялась, резко почувствовав себя «не в своей тарелке», как говорит Инна. Что я могла ответить на подобный прозрачный намек? Я лишь сильнее выпрямилась, так, что лопатки заболели, а модный пиджак стал неожиданно тесен в груди.
— Я вас услышала, Валентина Михайловна.
— Прекрасно. Рада, что мы хорошо понимаем друг друга, Екатерина Алексеевна.
Женщина слегка наклонилась вперед и улыбнулась, видимо, пытаясь тем самым сгладить тон нашего разговора.
— Вы прекрасный специалист и замечательно справляетесь со своими педагогическими обязанностями. Надеюсь, впредь маленькие нюансы вашей классной работы не помешают вам трезво оценивать ситуацию и делать разумные выводы. Возвращайтесь в класс и приступайте к своим прямым обязанностям.
— Надеюсь, мой завтрашний отгул остается в силе?
— Разумеется, свадьба подруги — это святое. Передайте мои поздравления новобрачной.
Я, не без дрожи, открыла дверь собственного классного кабинета. В классе было непривычно шумно. Когда я вошла, подменявшая меня коллега с явным нетерпением поднялась с учительского стула и поспешила вернуть класс под мою ответственность. И я ее прекрасно понимала. Для такого неприятия была веская причина. И эта причина развязно сидела и злорадно ухмылялась с первой парты, нагло сложив руки на груди.
Я знала, что не должна выказывать недовольство или как-то реагировать на подобную дерзость со стороны четвероклассника, но сдерживаться с каждым днем становилось все сложнее.
Мой выпускной класс считался образцово-показательным целых полгода, пока к нам внезапно не перевели это маленькое и злобное исчадие ада — Михаила Ратникова.
Единственный ребенок весьма состоятельных родителей, избалованный до невозможности отпрыск родовитой фамилии, Ратниковы по сей день сохранили статус титулованного дворянского рода, полученный еще при Петре Великом, мальчишка хорошо знал себе цену и умел пользоваться положенными привилегиями. И капля по капле подтачивал мой авторитет в классе.
Его вчерашняя выходка стала той последней каплей, которая переполнила чашу моего, как утверждает Сашка, ангельского терпения. А многоуважаемый дядя родовитого отпрыска, Артемий Дмитриевич Ратников (что б ему икалось!) добавил свою жирную ложку дегтя в давно назревший конфликт — прилюдно, а все произошло в присутствии остальных учеников, поставил под сомнение мое решение по намечавшейся экскурсии, тем самым унизив меня как педагога.
И вот, пожалуйста, с самого утра уроки напоминали настоящий веселый балаган — я тщетно пыталась вернуть общение с детьми в рамки дозволенного, а они, в свою очередь, активно повторяли за бесенком Ратниковым: хихикали, крутились, кривлялись за моей спиной (я все видела в настенное зеркало!) и нагло саботировали учебу. Работать стало совершенно невозможно.
— Дети, прошу всех вернуться на свои места и открыть тетради, мы продолжаем урок.
— А что насчет экскурсии, Екатерина Алексеевна? Или мы уже никуда не едем?
Дети с новой силой загудели. Я подняла руку, призывая к молчанию, и оно вскоре наступило. А я, смотря в лицо своего малолетнего мучителя, этого богатенького интригана и вредителя, вдруг четко поняла, что этот раунд окончательно проиграла.
Я хотела наказать ученика за плохое поведение и оставила его без экскурсии с классом. Но вмешался дядя, потом директриса и теперь мне просто не оставили выбора. И наглый мальчишка прекрасно знал об этом. Но ты рано радуешься, бессовестный нахал. У меня для тебя припасен один неприятный сюрприз.
Я медленно прошлась вдоль ряда, дети при этом изрядно насторожились и навострили уши в ожидании учительской реакции. Я же сделала вид, что раздумываю над ответом, чтобы пресечь дальнейшее неуважение в свою сторону. Я вернулась к доске и, остановившись ровно напротив ненавистного ученика, обратилась к классу.
— Дети, боюсь мое решение по экскурсии было поспешным, я признаю свою ошибку.
Ученики замерли, внимательно слушая меня и только чертенок нагло расплылся в улыбке.
