Книга Охота на герцогиню - Элизабет Бикон

— Юджина, душечка, а вы уверены, что тот симпатяга Сиборн, от которого мы все едва не сомлели еще на нашем первом балу, был похищен или убит герцогом Деттингемом? — нервно хихикала молодая матрона на одном из последних приемов лондонского сезона[1].

— Наши джентльмены сейчас заключают пари, долго ли он еще будет морочить всем голову, Лотти, — внушительно добавила возбужденная доносчица. — Но, разумеется, ставки не записаны, все конфиденциально, иначе герцог обязательно вызовет на дуэль любого, кто отважится прилюдно обвинить его в таком ужасном преступлении, а он первоклассный стрелок. Несомненно, злодей, устранивший своего наследника, всадит пулю и глазом не моргнет.

— А герцог, между прочим, весьма обаятелен, — задумчиво улыбнулась Лотти, найдя зерно истины среди плевел. — Он смотрит так, словно ему и плюнуть лень на наши пересуды, даже сердце замирает. А стоит ему взглянуть на меня… О, вот как сейчас… Своими пронзительными зелеными глазами… У меня начинают дрожать коленки, и в голову не приходит ни одной путной мысли.

— Не одобряю бессовестных повес, — чопорно ответила Юджина.

— Порой и жемчуга не жаль за один лишь танец с ним. А то и душу заложить за нечто более стоящее.

— Все это для меня означает только одно — он бессердечный эгоист, — безапелляционно заявила светская сплетница.

— Представьте, он мог бы поволочиться и за вами, — возразила Лотти.

— Позволить такое? Чтобы быть убитой в своей постели, после того как он натешится мной? Избавьте, — холодно ответила Юджина и отправилась искать более доверчивые уши — надо же куда-то вылить свой яд.

Джессика Пэндл всегда знала, как тяжко высиживать здесь, сохраняя внешнее спокойствие и делая вид, что оглохла и поглупела — в дополнение к своей хромоте.

— Джессика!

Она услышала в этом возгласе невысказанные опасения матушки, та опасалась, что сейчас ее дочь не выдержит, вскочит с места и объявит во всеуслышание, что все басни о Джеке Сиборне, герцоге Деттингеме, злонамеренно разносятся этой светской львицей.

И Джек, и его кузен Ричард никогда не навредили бы друг другу, даже во спасение собственной жизни, и все, кто близко знал их, радостно поклялись бы в сем непреложном факте. Тем не менее, ни одна леди, даже в таких преклонных летах, как она, не способна свидетельствовать в пользу постороннего джентльмена, а лишь способна ухудшить его положение.

— Да, мама? — рассеянно пробормотала она.

— Сделай вид, что не расслышала их болтовню, — настойчиво шепнула леди Пэндл.

— Было бы что слышать. Полная бессмыслица. — Джессика едва шевелила губами. — Джек и так герцог, к чему ему убивать кого-то из-за титула, тем более кузена? Неужели они всерьез полагают, что Джек нацелился извести всех мужчин семейства Сиборн, потому что ему пришла в голову сумасшедшая идея устранить возможных конкурентов?

— Неужели ты думаешь, что эти сплетни распространяют ради правды, милая? Так бездельники от скуки сочиняют плохие романы и сами же ими упиваются. Но что толку, если мы обе ринемся защищать Джека?

— Никакого, — согласилась Джессика. — Правда, эта дама с начала сезона из кожи вон лезла, чтобы заполучить Джека в мужья, — я не удивлюсь, если он теперь озлобился и надел кольчугу. Если кого ему и суждено убить, так ее в первую очередь.

— Отвергнутая женщина очень опасна, однако мы обсудим это дома, без посторонних, разве что папа пожелает нас выслушать. Сейчас лучше всего сделать вид, что мы ничего не слышали, — посоветовала мать.

— Но Джек благородный человек. Хотя когда он спесиво задирает свой длинный нос, мне ужасно хочется иногда всыпать ему как следует. Но я уверена в его порядочности. Он не способен на злодейство, — настаивала Джесс, смущенно качнув головой.

— Ты сама даешь ему повод поддразнивать тебя — вспыхиваешь при малейшем намеке, милая, — нежно заметила мать, и Джессика припомнила, что в обеих семьях никогда не находили ничего предосудительного в герцогских замашках Джека.

— Зачем ему выказывать свой великосветский норов, если он не записной повеса, как о том говорят — конечно, не в моем присутствии — с тех пор, как он приехал из Оксфорда? — пробормотала она и поймала удивленный взгляд матери.

— Порой ты так рассудительна, голубушка, словно в бабушки Джеку годишься, — чуть улыбнулась мать, но Джессика не успела заметить ее лукавства, поскольку расстроилась не на шутку.

— Неужели я похожа? Да? — Она представила безобразное лицо старой аристократки и поморщилась. — Ни за что в жизни. Больше не буду отшпиливать его, — добавила она и примолкла, призадумавшись: с чего это вдруг мама просияла?

Долго думать не пришлось, публика у входа оживилась, и по бальной зале побежал восторженный шепоток — явилась некая важная персона. «Неудивительно», — подумала она, наблюдая, как непринужденно герцог Деттингем прошел в залу, словно забрел в собственный сад, затем криво улыбнулся и с шутливой грацией поклонился хозяйке. Хозяйка — светская матрона в годах — все корчила из себя стыдливую девицу, какой была лет двадцать назад, и жеманно улыбалась, когда герцог по-рыцарски старомодно целовал ей ручку.

Джессика хмурилась, наблюдая, как Джек постепенно втирается в неприятельские круги, привычно ловко и самоуверенно. Она окинула его критическим взглядом: похоже, он одевался в потемках — сюртук немного не впору и элегантный шейный платок повязан небрежно, однако эта небрежность придавала ему некую мрачную загадочность. Видно, герцог не гнался за модой и всякий раз предпочитал создавать свой собственный стиль, снисходительно позволяя светской молодежи тщетно копировать своего кумира. «Он неподражаем, — подумала она, — в нем есть та естественная грация, которой лишены многие».

Между тем герцог Деттингем слегка удивленно, словно обозревая расфуфыренных обезьян на подиуме, окинул взглядом ассамблею, затем, когда заметил в толпе немногочисленных друзей и направился к ним, взгляд его потеплел. «Да, его невозможно потерять из виду, — раздраженно думала Джессика, — даже если бы он не был таким рослым — на голову выше всех остальных лордов. Где бы он ни появился, тут же раздаются громкие приветствия, он будоражит всех, этот герцог, словно ему и невдомек, что многие только что злословили о нем и о пропавшем преемнике его титула».