Ирина Корсакова
Дневники склейщика чашек
Дневники склейщика чашек
М.С.
Девушке с необыкновенным именем.
«…видности:…»
— Наверно, «разновидности»!
Тонкая гелевая ручка, на мгновение зависнув над листом бумаги с полустертыми буквами, аккуратно нарисовала: «разно».
— Ага! Дальше — полегче.
Слова выплывали из масляного пятна, погубившего несколько предыдущих страниц, как рыбацкие плоскодонки из отступающего утреннего тумана.
«РАЗНОвидности: придворные и бездомные. Можно, конечно, выделять бесчисленные подвиды и психологические типы, но единственное существенное различие находится вовне, и уже оттуда влияет на личность и судьбу, искажает данное природой до неузнаваемости, приспосабливая, то лаской, то силой, к текущим жизненным обстоятельствам. Так, (простите банальное сравнение) одиноко стоящую сосну ветер гнет к земле и обнажает корни, заставляя крепче цепляться за остатки ненадежной почвы, но давая взамен возможность разрастаться вширь, принимая произвольные очертания на фоне прозрачного неба, тогда как её родная сестренка, выросшая в бору, держится с вынужденной аристократической прямотой, дабы не мешать себе подобным, за что имеет твердую почву и приятную компанию.
Наш Шут был из породы бездомных. Наслонявшись по свету, вернулся он в родной город, как в чужой — ни кола, ни двора, ни соседей. Но это давно перестало его смущать. В отличие от своих придворных коллег, привыкших быть добродушными сибаритами, прогрессивными мыслителями, воплощающими свои принципы в жизнь посредством благотворительности и, просто, приятными собеседниками, наш герой был, зол, тощ, хитер и пронырлив, как помойная кошка. Из той породы людей, что переживут даже крыс, вовремя чумной эпидемии. Днем он пел милые песенки и показывал карточные фокусы капризным детям, вечерами играл крапленой колодой с их осоловевшими от выпивки и жирной закуски папашами, а ночи проводил в спальнях добродетельных мамочек. Жизнь шла своим чередом, пока, в одно прекрасное утро он не познакомился с… Вы подумали, что с принцессой? Очаровательной пастушкой? Доброй феей? Нет, с девушкой-кассиршей, из дешевого ресторанчика, в котором он имел обыкновение пить кофе по утрам. Она вылезла из-за громоздкого аппарата, подошла к его столику и спросила:
— Скажите, пожалуйста, Вы сегодня вечером свободны?
— В принципе — да. А что Вы хотели?
— У меня сегодня именины.
— Понятно…, поздравляю! Ну, подробности уже оговорить не успеем, но в общих чертах… Тематика предполагается? Типа «Королевский маскарад» или ещё…
— Нет, нет, — замахала руками девушка, — Вы не так поняли! Я Вас приглашаю! То есть в гости, приглашаю. Понимаете?
Шут смотрел на жиденькие косички пухленькой жизнерадостной субреточки, и кривая ухмыл…»
Ванька отодвинула тетрадку, приподняла очки, потерла уголки уставших глаз, зелёных и пятнистых, как маленькие луняшки, никогда не показывающие свою обратную сторону. Вытащила из пачки длинную сигарету, с удовольствием затянулась и, не выдыхая, допила глоток остывшего чая, щедро разбавленного ароматным «Vana Tallinn».
— Хм…, кривая ухмыл…ка! А где же растопленный лед, преображение главного героя, любовь и прочие обязательные сантименты?! Жаль — дальше опять затерто.
Она легонечко поскребла указательным пальцем листок, как будто пытаясь отчистить его от налета времени, слежавшегося между страниц.
— А дедуля-то еще интереснее, чем я думала! А может, он и не дедуля, вовсе?
1
Кажется, или переднее колесо, действительно дает легкую восьмерку? Ванька свернула с набережной в переулок и затормозила перед аркой. Дальше — лучше пешком. Привычные куски развороченного асфальта, островки песка и гравия, исторические развалины детской площадки — обыкновенный городской двор, с двумя приветливо скрипящими, распахнутыми настежь дверями и одной новенькой с кодовым замком.
— Еще не легче! Чтоб их…
Неоконченное пожелание относилось к девчонкам из бухгалтерии и отдела главного технолога, которые уболтали её на эту авантюру.
Кошмар начался пару недель назад, когда перед обедом ей позвонила бывшая одногруппница Катька и попросила быть свидетельницей на её свадьбе. Ванька была рада за Катьку, и, вообще, свадьба — это шикарно! Цветы, конфеты, алкоголь, куча новых лиц, танцы, тамада и караоке. Трудовые будни в родном офисе отодвигаются, даже, не на второй-третий план, они вытесняются на самые отдаленные окраины подсознания, складываясь в отдельную папку «Забыть до понедельника». Это немного похоже на раздвоение личности. Одна — романтичная, творческая, счастливая разгильдяйка, которой редко удается заполучить контроль над телом из-за второй — скучной реалистки, убогой, но могущественной, как Крошка Цахес. Шумные праздники тем и хороши, что высвобождали первую. Но быть свидетельницей — совсем другое дело! Это же бесплатный министр-администратор, девочка на побегушках! А танец со свидетелем?! А девичник?! Пресвятая Богородица! Девичник! Она понятия не имела, где и как заказывать торт, из которого должен вылезти голый мужик! Но, в конце концов, до октября было ещё полно времени — четыре с половиной месяца. Вполне достаточно, чтобы отложить беспокойные мысли на неопределенное «потом» и отправиться, в кафе напротив офиса, куда все сотрудники традиционно сбегались на дешевый бизнес-ланч. Однако, как выяснилось через четверть часа — от судьбы не скроешься, даже в местечке с загадочным названием «Аль-Саиф».
— Ванькааааа! Урррааа! Катька замуж выходит!
Верещала Юлька, учившаяся с ними на одном курсе и тоже, как оказалось, получившая приглашение. Сам факт, что Юлька вопила на всю кофейню, никого не удивил. У неё было (по её же собственным словам) два состояния: «тупняк» и «нервяк». Сейчас, очевидно, настало время второго, вызванного неудержимой дружеской эмпатией. В другой ситуации привычные посетители даже носов бы из борщей не вытащили, но слово «ЗАМУЖ», действует на большинство женщин, как могущественное заклинание. Через минуту все женское население офиса кучковалось вокруг их с Юлей столика.
— Ванечка! Свидетельница — это тебе не просто так! Мы из тебя принцессу сделаем! Ты же у нас красавица, ты, просто, обязана всех поразить! По-королевски тебя оденем! По-ко-ро-лев-ски!
Ванька затравленно озиралась. Дружно кивающие в полумраке обеденного зала коллеги почему-то напомнили одуванчики на вечернем ветерке. Колышутся, колышутся, а дунь посильнее, и развеются невесомым пухом, оставив ссохшиеся, бесполезные черенки.
— И не морщи, пожалуйста, лоб, тебе не идет! Мы все возьмем на себя! Можешь не беспокоиться — я лично позабочусь о твоем гардеробе!
— Именно это меня и беспокоит, — пробурчала новоиспеченная свидетельница, слизывая с вилки расплавленный сыр, — и я хочу об этом поговорить!
Мерные кивки прекратились.
— В общем, так, девочки! Со своими шмотками я разберусь сама!
— Вот, именно! — торжествовала Юлька, — шмотками! У тебя всё — шмотки!
— А кому неймется поработать стилистом, я подарю Барби на восьмое марта! Тема закрыта!
Вытерев губы, Ванька направилась к выходу, сопровождаемая
