Валерий Лашманов
Проклятие эльфийской любви
— Zrozum, że cię kocham, ale nie możemy być dla siebie. Kronika starszego ludu zabrania małżeństw mieszanych…
Хазард встретил Пикни возле хлева, где лошади громко фыркали и беспокойно топтали землю, покрытую хрупким сеном. Они казалось, понимали слова эльфа и принимали правду о Старшем Народе. Хазард тоже знал это, но не мог двинуться с места. Ponieważ kochał Pikney. I czekał na nią.
— Rozumiem, ale… Hazard… — Пикни поприветствовала Хазарда — лесного эльфа.
Пикни остановилась в движении, чтобы поправить свои волосы. Она знала, что эльфы любят, когда перед ними красуются и стараются привлечь внимание. Ведь именно эльфийки придумали косметику, которую все используют и сейчас. В этот раз Хазард улыбнулся и подошел к Пикни, запустив руку в её волосы. Эльф приблизился незаметно, его шаги были легкими и плавными, словно он плыл по воздуху, приближаясь к своей возлюбленной. В этот момент природа ожила и расцвела, ведь именно она породила эльфов задолго до людей.
Эльфы были примером для всех. Они не загрязняли окружающую среду, не уничтожали редкие виды животных. Они любили природу, заботились о ней и ценили её. В ответ, природа уважала эльфов. Именно поэтому их называли лесным народом, живущим в лесных дебрях. Они легко перебегали по деревьям, держа в руках упругие луки. Натягивая тетиву, эльфы очищали свои умы от мыслей, сливаясь с природой в едином потоке, а затем уничтожали её врагов: гоблинов, орков и других существ, которые наносили природе вред. За это и уважали эльфов.
Но некоторые нарушали установленные правила. Девушки влюблялись в эльфов, а мудрые воины — в эльфиек. Такое случалось, но Летопись Старшего Народа запрещала смешанные браки между эльфами и людьми, или эльфами и нимфами. Но иногда бывали исключения. Например, король эльфов Мадран женился на девушке, и за его заслуги перед природой этот случай был забыт. Но эльфы помнили все, ведь они жили очень долго. Иногда даже слишком долго. Долгая жизнь утомляла их, привносила в неё скуку. И становилось страшно, когда эльфы видели, как умирают их друзья — люди, гномы, хоббиты и другие добрые существа, с которыми они боролись за мир во всем мире.
И с этим ничего не поделать…
Пикни испытала стеснение, когда взглянула на Хазарда. Он улыбнулся, наполнив её сердце теплом своей улыбки. В этот момент Пикни почувствовала облегчение, потому что эльф излучал сильную атмосферу тепла, и он тоже знал об этом.
— Хазард, я…
— Молчи, Пикни. Я знаю, зачем ты позвала меня. Меня это смущает, но я готов.
— Но почему, Хазард? Неужели ты хочешь сказать, что забыл обо всём, что между нами было? О теплых вечерах, когда мы лежали на сеновале и смотрели на освещенную огнем деревню. О том алом закате, после которого началось солнцестояние. Наша первая битва, когда мы…
— Нет, я не забыл, Пикни. Мне доставляет удовольствие вспоминать, как твой меч защищал мою спину при битве за Дюму, пока тетива моего лука трещала от стрел. Я не забыл солнцестояние. Nie zapomniałem, jak cię kocham, Pikney.
— Ты говоришь, что любишь, но… В то же время, будто хочешь отстраниться. Хазард…
— Я говорю чистую правду, przysięgam na ducha Kroniki. Смешанные браки невозможны, но наш случай…
— Будто бы уникален, wiedzieć. — Пикни закончила фразу Хазарда на языке Старшего Народа, т. к. знала, что ему это нравится. И примкнула к его груди. От эльфийского сердца исходила великая сила добра и комфорта, который Пикни очень любила. Рядом с эльфом ты чувствуешь себя легким и чистосердечным, словно сам становишься эльфом. Пикни любила Хазарда не за его силу или достижения, а за его откровенность, доброту, любовь к природе и чистосердечность. Есть и минусы, но Пикни знала, что и она не идеальна. Не стоит всегда обращать внимание на негатив, иначе можно свихнуться. Хочется видеть во всем плюсы, хотя в мире и так полно негатива.
Пикни знала, что любовь между эльфом и человеком запрещена законом Летописи, но люди об этом не задумываются. Но иногда даже простой человек может разбудить в эльфе его самые глубокие и искренние чувства, которые считаются настоящими. Летопись запрещает, но иногда эльфы нарушают свои правила, потому что не могут поступить иначе. Для эльфов любовь — одна из самых важных и теплых вещей в мире. Несмотря на Летопись, они все равно влюбляются и скрывают свои чувства друг от друга. Некоторые попадают в тюрьму Лисниасти, где отбывают наказание до тех пор, пока природа не простит их. Некоторым разрешают любить человека. Хазард не понимал этого и считал несправедливым, что нужно получать разрешение для любви. — Я не могу смириться с этим фактом, Pikney. Я эльф и служу перед Starszym Ludem i przyrodą, а потому покорно поклоняюсь Kronika. Но я не могу равнодушно смотреть на то, как ludzie i elfy угасают из-за отсутствия любви. Для эльфов любовь — это неосязаемая, неконтролируемая вещь, но такая же сильная, как и любовь к Kronika. Любовь даёт нам энергию, которая была заложена внутри нас самим Źródło — нашими отцом и матерью. Любовь даёт нам великую силу, способность здраво мыслить и chronić naszą matkę naturę. Не могу смириться… — как-то раз Хазард разозлился и не смог скрыть свои эмоции от Пикни, поэтому рассказал ей о своих переживаниях.
Она была с ним согласна.
И не понимала себя. Как так?
Как она полюбила эльфа? Хазарда.
Такого доброго и заботливого…
— Пойдём. Я не могу… Хотя бы сейчас… — Пикни отстранилась от Хазарда, затем взяла его за руку и потянула за собой.
— Я хочу. Но не уверен. Rozumiesz mnie.
— Dlatego nie mogę się pogodzić.
— Да уж, я с тобой согласен. Идём, miła Piknye.
Хазард сдался и позволил Пикни завладеть собой. Вместе они покормили Мадрала — коня, на котором ездил Хазард. А потом выкатили повозку с сеном и улеглись на неё, устремив свои опечаленные взгляды на небо, где ярко вспыхнуло солнце, будто понимало, о чём они думают.
А потом эмоции захлестнули их. Они ничего не смогли с собой поделать. Разговаривали, смеялись и любили друг друга. Хазард целовал Пикни в губы, та радостно смущалась и не могла отвести взгляд, когда он признавался ей в любви. Говорил, как рад тому факту, что Пикни научилась говорить на всеобщем языке Старшего Народа. Та в свою очередь смеялась и разговаривала с ним, говоря о любви.
Наступила ночь.
