Ванька 8
Глава 1 Марсель
— Смирно! Равнение направо!
Наш генерал зашагал навстречу их генералу. Тот и другой поприветствовали друг друга и отошли в сторону.
Солдаты высадившейся первой роты повернули направо и пошли около берега в две шеренги. Такое построение было не просто так. Впереди, между двух складов, их теперь на ходу будут вооружать. Так, по крайней мере, было сказано.
— Винтовка Лебеля, — проявил один из солдат осведомленность.
— Магазин на восемь патронов… — не отстал от него другой.
— Разговорчики! — рявкнул фельдфебель.
Его Лебель был несколько другим — заряжался пачкой с тремя патронами.
Та и другая винтовки были не самыми плохими вариантами. Хорошо хоть, не однозарядные Гра образца 1874 года получили…
Сейчас у той и другой воюющей сторон всё ещё оставались трудности со стрелковым оружием. Как мне Рязанцев рассказывал, те же французы уже все свои колонии обобрали, свезли в метрополию всё что было на тамошних оружейных складах. Теперь их армия чуть ли не пятнадцатью разных видов винтовок воевала, так что получить старые Гра мы вполне могли. Закупали же здесь эти Гра мы для своей армии, причем, не в малом количестве.
Так, а когда нам смотр будет?
Или, это уже — всё?
Построение рот в две шеренги после схода с корабля и есть смотр?
Что-то как-то не празднично…
Из толпы встречающих то и дело кто-то выбегал и совал что-то в руки проходящим мимо солдатам. Ко мне приблизилась нарядно одетая дама и вручила коробку сигар.
— Большое спасибо, — поблагодарил я её.
Дама в ответ улыбнулась.
Впрочем, я бы и от двух таких коробок не отказался. Курево было весьма приличное, а если покупать — не дешевое.
После получения винтовок прибывшая часть бригады построилась в колонны и двинулись в город. Офицерам маршировать не пришлось, я и Никифор Федорович принимающей стороной тоже были усажены в автомобили.
— Хорошо…
Бригадный интендант был доволен.
— Что, хорошо, Никифор Федорович? — не совсем понял я.
— Ну, что идти не пришлось.
Действительно — хорошо.
От причала до городского сада «Мирабо», где для нас был разбит лагерь, было вёрст восемь, не меньше. Так мне показалось.
Через два с лишним часа в лагерь пришли и солдаты. Вид у них был уставший, но довольный.
Только начали составлять полученные винтовки в козлы, как в лагере появились французские солдаты. Руки у них были заняты пакетами с продуктами и большими бутылками с вином.
— Вот так бы всё время воевать… — это и подобное слышалось со всех сторон.
От подарков мои соотечественники не отказывались, всему были рады.
— Хорошо винишко…
— Хорошо, хорошо…
Фельдфебели попробовали было навести порядок, но где там.
Подарки уничтожались с большим аппетитом, нагуляли его наши солдатики по пути сюда.
Я заметил, что многие сыр не едят. Пробуют его и кривятся. Нюхают ещё данный молочный продукт морща носы.
Зажрались…
Иначе и не скажешь.
Хороший сыр.
Тут в лагере начали раздавать сигареты. За ними сразу же очередь выстроилась. Давали по сто штук на брата, но некоторые наши хитрецы, спрятав полученное в вещевой мешок, подходили повторно.
— Пройдохи, — сделал вывод интендант.
— Дают — бери… — озвучил я народную мудрость.
Простых горожан в лагерь не пускали — местные полицейские окружили его вдоль ограды реденькой цепочкой.
Французы, а большинство их составляли женщины, через их головы бросали солдатам коробки сигар и сигарет, плитки шоколада, апельсины и даже бутылки с вином. Солдаты ловко их ловили. Понятное дело, бутылку с вином грех не поймать.
Некоторые марсельцы хорошо говорили по-русски. Наши нижние чины знанием французского языка похвастать не могли. Однако, сегодня всем вполне хватало жестов, мимики, прижимания рук в области сердца.
Приглашали прибывших спасителей Франции и в гости, но все имели строжайший приказ от генерала не выходить за пределы лагеря.
Впрочем, как оказалось к вечеру, не все его соблюдали. Коромыслов, что генералу по лицу от всей душеньки съездил, пропал в неизвестном направлении. Винтовка его в козлах стояла, а самого его не было.
Да, больше его, хоть и искали, никогда не видели.
Глава 2 Подарки, улыбки, вино рекой…
Ночь прошла беспокойно.
На территорию нашего лагеря через полицейское оцепление проникали француженки в поисках приключений, в укромных уголках сада «Мирабо» шуршали нижние юбки, слышались хихикания, русская речь мешалась с местной…
Фельдфебели и унтера с ног сбились, до полуночи ещё пытались поддерживать какой-то порядок, а затем махнули рукой и сами ударились во все тяжкие.
— Скоро к Вам, Иван Иванович, пациенты толпами повалят… — пророчествовал Рязанцев.
— Вполне допускаю такой поворот событий, Никифор Федорович. Хотя, в пути следования профилактическая работа проведена, индивидуальные средства защиты выданы.
— Индивидуальные средства защиты? Аа… Понял, понял.
Бригадный интендант прыснул.
— Ну, скажете же, Иван Иванович.
А как? Болезни лучше предупредить…
К утру лагерь затих, так, только в отдельных местах тлели угольки веселья.
Едва рассвело, принимающая сторона устроила нам прекрасный завтрак, всех без исключения напоили крепким кофе. Санаторий-профилакторий какой-то, а не война. Может, так и дальше будет? Я бы не отказался.
В восемь часов утра прозвучал приказ генерала выдвигаться в сторону главной площади Марселя.
— Не знаете, Никифор Федорович, далеко это?
Кого, как не его, мне про расстояния спрашивать, он же по роду службы должен в таких вопросах ориентироваться.
— Около десяти верст, — незамедлительно прозвучал ответ.
— Нас-то хоть на автомобилях туда отправят? — я имел в виду офицеров и военных чиновников. Что-то после обильного завтрака мне такое расстояние на своих двоих преодолевать не хотелось.
— Да, да. Вечером на совещании у генерала так и было сказано.
Я закурил. Рязанцев составил мне компанию.
Ротные колонны одна за другой покидали лагерь, а автомобилей для командного состава пока что-то не было.
А, вот и они…
Роты к главной площади опять двигались в сопровождении огромной толпы марсельцев.
Им, что больше заняться нечем? Не работают они? Устроен по поводу нашего прибытия праздничный день?
Французы и француженки всячески выражали к нашим солдатам симпатии. Опять дарили сигареты, шоколад, цветы…
Нижние чины бригады тоже что-то расслабились, совсем не по уставу украсили свои винтовки цветами, даже в стволы их натолкали. С некоторыми воинами непонятные тётки уже шли чуть ли не под ручку, ворковали как со старыми знакомыми.
— Позорище… — только и мог сказать Рязанцев, когда мы мимо колонн проезжали. — Лохвицкого точно удар хватит…
Солдатики наши… словно очумели. Некоторые даже своим новым подружкам свои винтовки передали и те их несли на плечах прикладами вверх.
— Нельзя нашего брата за пределы империи выпускать… Вон что творят… — такое отношение солдат к своему оружию расстроило до нельзя интенданта. — Унтера-то куда смотрят?
Туда и смотрят… В вырезы кофточек француженок…
Улицы города, по которым двигались колонны экспедиционного корпуса, были щедро украшены флагами и цветами, в окнах домов то и дело щелкали фотоаппараты, киносъемщики вереницей проезжали на автомобилях рядом с нашими колоннами и беспрестанно вертели ручки своих аппаратов.
Не доходя двух кварталов до главной площади нас высадили из автомобилей и пригласили в кафе. Не на улице же нам ждать колонны нашей бригады.
Я отказываться не стал, хотя и некоторые офицеры решили прогуляться по городу. Заблужусь ещё где-то или похитят германские шпионы…
Последнее маловероятно, но…
Вот и наши показались. Уже в полном порядке. Вольная публика была вычищена из колонн, роты подтянулись. Поступила команда взять оружие на руку и маршем выходить на площадь. Там уже находились генерал-губернатор Марселя с весьма многочисленной свитой из военных и гражданских лиц. Жандармы на красивых сытых конях теснили публику с площади, освобождали место для нас.
Французский военный оркестр заиграл марш, ротные командиры подали команду «в ногу», офицеры, а за ними и роты солдат ударили подошвами по ровной мостовой.
Впереди всех с развернутым знаменем маршировал Сабанцев. Тут тоже вятский великан продолжал удивлять публику.
За Сабанцевым шествовал солдат, который вёл на цепи большого бурого медведя, привезенного нами из России. Народ на площади на его пялился и визжал от восторга.
Генерал-губернатор и его свита приветствовали нас, а мы печатали шаг. Не останавливаясь,
