Тортоделка - Evgesha Grozd
Пролог
Сидя на переднем сиденье полицейской машины, нервно сжимал и разжимал кулаки. Сумерки давно опустились на город и заметное осеннее похолодание пробирало до костей.
На сегодняшнем семейном торжестве любимая была в одном платье на тоненьких бретельках. Тёмные волосы волнами спускались по плечам. Большой живот, в котором рос наш малыш, нисколько не портил её прекрасный образ. Счастливые любящие глаза говорили, что она, наконец, простила меня и вновь готова стать моей, подарить мне новую жизнь, семью. Сказку рассеила реальность, и божественная родная красота любимой женщины рисковала теперь остаться последним воспоминанием.
— Вызов поступил с этого адреса, — оперативник напару с моим другом Антоном, сосредоточенно вглядывались в обыкновенную трущобу. Старый дом, видимо, ещё времен "сталинки" с давно облупившимися стенами и разваленной подъездной лестницей. — Местный алкаш видел, как полураздетую беременную женщину вела рыжая особа. Свидетелю показалось, что у неё был пистолет.
Я выскочил из машины, глядя на хибару высотой в пять этажей. Здесь минимум пятнадцать квартир, судя по планировке. В какой же мне искать тебя?! Лёгкие сжимались от нервного возбуждения и морозного воздуха.
Дикий женский вопль и звук выстрела выбили из меня дух, сорвав с места. Рванул в подъезд, слыша бег следователя и Тохи за спиной. До боли в голове вслушивался в квартиры, пытаясь уличить намёк на искомое. На уровне третьего этажа увидел ту, что когда-то любил больше всего на свете, а теперь ненавижу до безумия. Рыжие волосы обрамляли её бледное лицо, безумный взгляд и сумасшедший оскал. В руке она держала пистолет на боеизготовке. Она давно сошла с ума, как же я не заметил этого раньше? Тогда бы мог всё предотвратить!
— Лика, где она? Что ты сделала? — жестом велел моим напарникам оставаться на месте, позади меня, сам же осторожно двинулся на неё.
— Она умрёт, да? Я случайно в неё попала, — лицо девушки озарила сумасшедшся улыбка. — Но она ведь ещё успеет родить нашего малыша? Мы с тобой так этого хотели, помнишь?! У нас будет ребёночек… Она родит его для нас!
— Конечно, дорогая, — понял, что лучше всего подыграть ей. Ещё пара осторожных шагов вверх по лестнице. — Мы станем родителями. Только сама родить она не сможет. Нужна помощь врача. Понимаешь, любимая?! — снова шаг.
— Ты правда любишь меня? — капризный напряжённый взгляд остекленевших глаз.
— Люблю… всегда любил, — шаг. Лика радостно засмеялась, пустив по щекам слёзы. — Мы теперь всегда будем вместе. Где наш малыш, давай найдём его?
— В четырнадцатой, — доверчиво проронила она.
— Я люблю тебя, — следующий шажок и протягиваю к ней руки. — Иди ко мне.
Девушка блаженно шагнула на встречу и утонула в моих объятиях.
В две секунды обезоружил опасную руку и, скрутив сумасшедшую, передал следователю. Её визги ненависти и проклятия меня не интересовали. В несколько прыжков добрался до указанной квартиры и влетел в приоткрытую дверь. Прямо в коридоре на полу, обняв руками живот, лежала мать моего ребёнка. В груди зияло пулевое отверстие, а сочащаяся кровь окрашивала платье в чёрно-бордовый цвет.
— Родная?! Нет, нет… — в ужасе взмолил, обхватив любимое лицо руками. — Где скорая? — гаркнул на друга.
— Почти здесь, — перепуганный голос Антона, который вызвал бригаду медиков ещё на пути сюда.
— Милая, только не уходи, пожалуйста, не бросай меня, — взмолил я, глотая страх вперемешку со слезами. Ужас потери сдавливал все внутренности.
Как всё глупо, нелепо и несправедливо. Молю, Боже не забирай их у меня! Всё не должно так закончится!
Любимая приоткрыла веки, тускло посмотрев мимо меня. Попытался поймать переполненный болью взор. Бледность лица пугала до полусмерти. Несколько горячих слезинок выкатилось из её глаз, упав на мои ладони. Слабо коснулась руки и тихо прошептала:
— Умоляю, спаси нашего сына!
Поварёшка
Вика
Он же всего семь килограмм! Всего семь?! Да все семьдесят!
По лицу и спине струями бежали капли пота, а руки конкретно онемели то ли от тяжести, то ли от страха запнуться и уронить эту тушу. Три яруса шоколадно-малинового торта, выровненного сырным кремом белоснежного цвета, золотые вензеля из моделирующего шоколада и тонкая золотая вуаль. Листики из пищевого золота обрамляли каждый мазок на покрытии. Каскад мастичных роз спускался от верхнего яруса к нижнему. А топпер "Happy Birthday!", воткнутый в верхний ярус, вершил всю красоту данного великолепия.
Девушка-менеджер вела меня по коридорам чёртового офисного здания, которое, вероятно, проектировал строитель с шизофренией преследования. Сплошные повороты, двери, ступеньки и неровный пол. Я готова матюкаться буквально на каждом шагу.
— Сеня, кати сюда тележку! — велела она в рацию. — Сеня, ты там? — помехи на другом конце не предвещали мне скорого облегчения. Уже не выдержав, слегка опёрлась о стену, которая, при тщательном бы моём рассмотрении, оказалась бы дверью. — Минуточку подождите тут. Я сама вывезу тогду.
— Да, конечно, — кивнула я, хотя мысленно ласкала всеми отборными словами гнева. Я тебя за полчаса предупредила, что торт едет, и ты, овца, не могла всё заранее подготовить?! А о том, чтобы организовать переноску торта, хотя бы этим пресловутым Сеней, ты точно не додумалась.
Менеджер исчезла в недрах шумного помещения, а я борола в себе чувство поставить тушу на пол. Господи, тут ни стульчика, ни подоконника — коридор адовых пыток для хрупких кондитерш. Рука в запястье окончательно затекла и причиняла небольшую боль. Надо как-нибудь перехватить и взять по-удобней.
Согнула ногу в колене и заменила ей на секунду руку, балансируя на второй ноге. Встряхнула кисть и в этот момент, дверь возле которой я маячила, со всей дури открылась. Моя неустойчивая конструкция из ноги пошатнулась, и я вместе с драгоценной ношей полетела вдаль. Вскрик. Боль в коленках. Торт выпорхнул из объятий и погиб от удара об пол.
В тихом ужасе смотрела на месиво шоколадного бисквита и малинового джема со сливками. Три дня работы не только погибли, но и оставили заказчика без праздничного десерта, а меня без заслуженного вознаграждения.
Стоя на коленях, повернула голову к убийце моего труда. В дверях стоял мужчина. Демон в поварском кителе. Тёмно-русые взъерошенные волосы, насмешливый взгляд серо-голубых глаз из-под густых бровей, волевое лицо модельного пижона и чарующая межбровная складка, акцентирующая на себе всю его брутальность. Он был чертовски красив, но мгновенная ненависть к его персоне затмила все мои женские рецепторы.
— А вот возле дверей стоять не надо было, — недовольно рявкнул он.
Я не понимала,
