Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Мамино лицо неумолимо нависало над маленьким Николашкой, и попытки удержать его на расстоянии от своего голого животика были тщетны. Каждый раз ее лицо продиралось сквозь частокол его цепких пальчиков и с упоением впивалось губами в его беззащитную плоть. При этом ее губы издавали смешные бурлящие звуки, доставляя животу щекотливые колебания. Николашка в изнеможении заливался смехом и напрягался из последних сил, пытаясь схватить ее за нос. Избавление от этих «пыток» приходило всегда неожиданно. Крепкие отцовские руки отрывали его полуторагодовалое тело от губ этой щекотливой «пиявки» и начинали вертеть, словно на скоростном аттракционе, под самым потолком небольшой комнаты студенческого общежития. Комната наполнялась басистым гоготом и женским испуганным бормотанием, в глазах все мелькало, голова кружилась, и маленький Николка срыгивал на смеющуюся физиономию родителя изделие молочной кухни…
Когда он видел этот сон, он всегда просыпался с приступом тошноты и слезами на глазах. Тошнота приходила из сна и каким-то странным образом провоцировала рвоту. Он никак не мог привыкнуть к этому навязчивому сну и даже держал рядом с кроватью для таких случаев тазик. Первый раз это приснилось вскоре после того, как он остался без родителей. Их исчезновение стало шоком для всего Хромовского района. Иван Николаевич Малахитов являлся мэром города Хромовска, а его жена Лидия Семеновна была самой богатой деловой женщиной Зауралья. Ей принадлежал весь бизнес в районе: от банка и казино до парикмахерских и прачечных-химчисток. Неудивительно, что, монополизировав власть и бизнес в районе, они вызывали лютую ненависть у коммерсантов и местного криминала. В их адрес постоянно присылались угрозы расправы. Это было еще связано с тем, что главным предвыборным лозунгом Малахитова-старшего было избавление города от наркомафии. Поэтому следствие об исчезновении супружеской четы Малахитовых сосредоточилось на отработке версии об их похищении криминальными структурами.
Сейчас Николай Малахитов проснулся в огромном трехэтажном загородном доме «Хозяйки медной горы», как прозвали его мать многочисленные завистники. Дом был похож на сказочный замок. Только теперь, без родителей, он стал еще больше. Преодолев приступ тошноты, Николай взял мобильный телефон и послал вызов своему управляющему. Где-то далеко на первом этаже затренькала мелодия телефона. Мажордом не спешил к телефону. Ник посмотрел на часы. В школе уже начались уроки. Вздохнув, он встал с постели и пошел вниз на звук мобильного телефона управляющего. В столовой был накрыт завтрак. Он сел за длинный стол посередине, где сидел всегда, когда ел вместе с родителями. Справа в конце стола сидел отец, а слева мать. Память невольно вызвала воспоминание их совместной трапезы полугодовой давности…
– Сними наушники, ты за столом! – раздраженно сказал сыну хозяин дома.
Ивана Николаевича Малахитова раздражала манера его наследника трясти головой в такт музыке за обеденным столом. Однако его замечание осталось не только не услышанным, но, словно в насмешку, сынок стал вслух подпевать музыкантам в наушниках. Звучало это вызывающе фальшиво и непочтительно. Мэр взял матерчатую салфетку и швырнул ею в лицо сыну. Николай вздрогнул и в испуге стал смотреть на мать и отца. Иван Николаевич показал ему на уши.
Сын снял наушники.
Отец, словно ничего не произошло, попросил горничную подложить ему что-то из еды и стал спрашивать управляющего о текущих делах.
– Вчера начальник полиции и прокурор по очереди доложили, что в ходе зачистки весь криминал окончательно выжит из города, – стал докладывать мажордом. – Оба просят денежной премии.
– Им той зарплаты, что мы платим, уже мало? – вмешалась мать Николая.
– Они говорят, что пришлось привлекать региональный ОПОН и другие спецподразделения, – пожал плечами Кузьма Сергеевич.
– Ладно, выдадим, – кивнул мэр, но, поймав на себе недовольный взгляд жены, поправился: – Если ты не против, Лидочка.
Лидия Семеновна была недовольна тем, что муж торопится распоряжаться деньгами, которые зарабатываются ее трудами. И это выражение ее лица было прочитано мужем без ошибки. Поставив жену во главе семейного бизнеса, по примеру старших коллег, руководителей крупнейших регионов России, он стал вынужден считаться со своей половиной куда больше, чем ранее, до своего прихода в мэрское кресло.
– Ну пожалуйста, лапунька, мне же скоро перевыборы предстоят. Ты не забыла? – просительно произнес отец.
Мать ничего не сказала, но по сменившемуся выражению лица управляющий понял, что вопрос решен положительно.
– Там еще ваш оппонент на предстоящих выборах, этот отставной полковник, собирается учредить газету, – доложил по актуальной теме Кузьма.
– Может, ему ноги поломать, как ты думаешь, дорогая? – словно разговор шел о надоевшей моли, поморщился мэр.
– И сделать из него мученика, бесплатно его пропиарить? – усмехнулась недальновидности супруга Лидия Семеновна.
– Тогда что, может?.. – Отец сделал характерный жест, говорящий о убийстве.
– Нет, надо его посадить за какое-нибудь гаденькое преступление, – перебила его жена. – Ну, например, за изнасилование несовершеннолетней.
– Кузьма, займись организацией этого дела, – послав жене через весь стол воздушный поцелуй, принял ее план отец Николая.
– Непросто это будет сделать. Надо же под полковника девочку подвести, а он по этой части не ходок, – показал свою осведомленность в делах конкурента Кузьма Сергеевич.
– Что, мало проституток на трассах стоят, которые за тысячу долларов оговорят любого? – высказала свое недовольство мать Николая. – Ты, Кузя, в школе посообразительней был.
– Особенно когда за моей женой ухаживал, – ухмыльнулся отец. – Одноклассник точка ру.
– Тебе не надоело про это говорить? – недовольно поморщилась жена, настороженно поглядывая на сына.
Николай запомнил это выражение лица своей матери. В нем было волнение. Она словно всматривалась в сына, пытаясь понять его реакцию на слова отца. Но Николай научился у матери не показывать своих эмоций…
Часы в гостиной пробили девять, и это вывело его из воспоминаний. Николай проигнорировал английский завтрак из овсянки, вареного яйца и тостов, который по заведенной при родителях привычке подавали утром. Вместо него он достал из холодильника небольшую пиццу и бросил ее в микроволновую печь.
«Жигули» подпрыгнули на дорожной неровности и скрежетнули просевшим днищем. Матушка по-женски охнула и испуганно прижала к себе семилетнюю дочь. Она хотела осудить мужа за такую опасную езду, но, взглянув на лицо расстроенного отца Арсения, передумала и промолчала. Отец Арсений и сам уже осудил себя за то, что не поменял амортизаторы в дальнюю дорогу. «Вот так пожалеешь этих чертовых денег, а потом всю оставшуюся жизнь не простишь себе, если что случится», – журил себя священник. Только семнадцатилетнему сыну Георгию эти прыжки на трассе доставляли удовольствие, выводя его из грустного настроения, связанного с переездом на новое место жительства. Впрочем, грустил он больше из-за того, что расстался со своими друзьями из кадетского корпуса, с которыми у него за четыре года было много общего. Однако семья священника, как и семья военнослужащего, обязана переезжать за главой семьи к новому месту службы, и это обстоятельство позволяло ему принимать расставание с привычным образом жизни более спокойно. Матушка Варвара, напротив, была горда и радовалась за супруга, который после пятнадцати лет службы священником удостоился от епархии назначения настоятелем церкви Спаса Нерукотворного в городе Хромовске. Город был большой, являлся районным центром и имел всего один действующий храм. Это обстоятельство внушало матушке надежду на то, что с Божьей помощью их семейный бюджет станет более сносным и ее супруг наконец-то поменяет эти проклятые амортизаторы.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
