В России даже ивы плачут. Плачут и пахнут.
– А почему они плачут? – спросил отца маленький мальчик.
– Потому что тоска их объяла невероятная, и они ничего с этой грустью сделать не могут.
– А мы можем им помочь преодолеть их тоску?
– Нет, сын, не можем, – сказал отец.
– Почему не можем? – мальчик с удивлением и детской наивностью посмотрел на мужчину.
– Они же нас об этом не просили.
– А разве им приятно тосковать?
– Нисколько, но они родились, чтобы тоской преобразить весь мир. Через слёзы свои, через сок, через боль. Понимаешь?
– Нет. Я не понимаю.
Немного подумав, ребёнок спросил:
– Почему они тоскуют? Можно же не тосковать…
–Им нельзя не тосковать. У них все корни в этой тоске, в боли вечной. Вот, посмотри .
Отец указал на поле, вдали которого простирался огромный лес.
– Чувствуешь, как боль пропитала эти места?
– Нет… А что я должен испытывать к этому огромному участку земли?
– Могилами отцов и детей, дедов и внуков заполнена эта земля. Ты только представь, как много людей погибло ради того, чтобы эта земля сохранилась на века. Ты только подумай, столько крови на этой земле пролито, лишь бы мы с тобой могли жить.
– А как же Ивы держатся, если тоска в корнях? Они, наверняка, нас просят, чтобы мы их срубили. Им же больно. Я не хочу, чтобы они страдали. Мы должны их спасти! Как же они могут расти на людском горе? Любой бы хотел бы быть в месте, где светит солнце и всегда есть вода. Может, мы их срубим и посадим в нашем саду?
– Нельзя! У Ивы душа есть. И любовь к родному месту тоже есть. Тоска не рождается там, где нет души или корней в родной земле, понимаешь? Душа в корнях спрятана, в земле, вот, чувствуешь? – отец осторожно прикоснулся к одному из могучих стволов. Сын повторил движение за отцом и тоже положил руку на дерево.
– Слышишь, как плачет?
Мальчик приложил ухо к древесному стволу и услышал пронзительный скрип и стон внутренних древесных колец. Сок заполнял полости дерева, протекая между двумя разными сторонами – западной и южной. Кора была сухой, но сохраняла мягкость. Не сладко пела Ива, а как-то страшно…
– Ну как? Слышал?
– Слышал… А, почему ей больно, а мне нет?
– Потому что ты снаружи… Чего тебе там разглядеть?
– Ну, я многое слышу…
В глазах ребенка вдруг отразился испуг. Он будто увидел нечто запретное, неподвластное его разуму. Что-то больно кольнуло его сердце, и нахлынуло чувство сострадания.
– Папа, папа, давай её срубим! Ей же больно! Ты же видишь, как она страдает! Пожалуйста, папа…
– Нет, нельзя, – отозвался отец.
– Почему? Пап, пожалуйста… Ты посмотри, она же вся чёрная от горя. Давай её спасём!
– Нельзя! – отец оттащил сына от дерева.
Мальчик не выдержал и, проникнувшись чужим горем, заплакал.
– Как же так? Если им больно расти на этой земле, разве мы можем оставить их тут? Они ведь нас просят об этом, слышишь?– мальчик указал на ближайшую иву, неподалёку от которой протекала река.
– Ничего они не просят… Кажется тебе. Они сами выбрали жить и расти на этой земле.
– Но я слышу, как они плачут! Вон, горькая река протекает рядом. Это река из их слёз.
– Ты жалеешь их? – спросил отец.
– Конечно… Они же так тоскуют, что почти умирают от боли… В такой тоске не живут…
– А они живут. И даже иногда поют песни или пахнут прекрасней любого цветка. Когда наступит роковой момент, они запоют на весь лес, и их песни будут гордо доноситься до каждого, кто ещё не узнал о великом и тайном горе.
– Но кто им поможет избавиться от этого горя? Их же никто не слышит…
– Они не боятся боли, она у них под ногами.
– Но смерть близких людей не должна быть в корнях…
– Они от корней принимают пищу с земли. Через горький опыт прорывается пряный вкус победы над самим собой. Чувствуешь, как они сладко пахнут?
Запах, и вправду, был приторно сладкий терпкий. Праздные нотки странного аромата раздавались по всему лесу.
– Чувствую… – сказал сын, вытирая слёзы.
– Тоска и запах – это всё, что осталось. Они хранят это в своих крепких деревянных стержнях и несут миру.
– Но им же больно! – воскликнул мальчик. – Давай уйдём отсюда. Я не могу радоваться, не могу испытывать счастье от запаха, когда вижу такое горе.
– Слаб ты ещё, – проговорил отец, и поддался уводящей сыновней руке.
Вернувшись в тёплый и уютный дом, мальчик долго не спал и думал об Ивах. Все мысли его были наполнены горькими воспоминаниями и невыносимой болью, для которой в душе не было места. Вскочив с кровати, он бросился вон из дома к лесу в надежде спасти несчастные деревья. Идя по полю, он ощущал сладкий запах. Он топтал своими ногами измученную землю. Грязь после плаксивого дождя цеплялась на его ботинки. В руках он держал топор.
Мальчик подбежал к Иве, которая громче всех рыдала и пахла слаще, и, замахнувшись, срубил дерево. Тяжело и протяжно падало оно. Через небесный гром слышно было падение дерева. И упала Ива на политую кровью землю. Сок, похожий на бессмертную кровь, потёк из неё и протянулся до ног мальчика.
Облегченное дыхание захватило сына, и он упал навзничь. Полились огромные капли дождя и залили его грязные руки. Тяжелым стало его тело, и он почувствовал, как Ива рядом с ним начала петь: «Когда солнце умирает, оно гаснет. Когда умирают люди, они поют песни».
Мальчик закрыл глаза и слушал, как поют окружающие его Ивы. Громкий стон ветра разносил песни Ивы по всему лесу, его подхватывали другие деревья, и хор раздавался по всему полю, тянущемуся вдоль России.
Тихий шум ветров подхватит в полёте душу,
И тепло окунет сердце в холодную стужу.
Ворон затянет песню о голодном крае,
В котором покоя и счастья давно не видали.
Что с тобою будет, человек из России?
О помощи страшной тебя не просили.
Готов отказаться от родного креста?
Видишь, дьявол смотрит на тебя с ракитового куста?
