Алексей Игнатов
Из любой беды
Ритуал взлета самолета всегда проходит одинаково, без отступления от правил. Стюардессы покажут, где аварийные выходы, как пользоваться кислородной маской и как застегивать ремень. Мотор загудит, и огромная груда железа начнет разгон перед взлетом. Мало кто смотрит на стюардесс в это время, но они все равно покажут все, что должны показать.
Маркос на них не смотрел. Он закрыл глаза и просто ждал, когда все закончится. Возможно, он молился про себя, или ругался, или все сразу. Когда самолет затрясло на взлете, он сдавил подлокотники кресла, как будто он собрался их задушить. Только после набора высоты, когда облака в иллюминаторе остались позади, Маркос отрыл глаза и расстегнул ремень.
Его сосед листал журнал, и явно не думал ни о катастрофах, ни о статистике падения самолетов на взлете и посадке. Он не волновался о таких мелочах, и точно знал, как пройдет полет.
— Вы можете не бояться! — сказал он, пока Маркос сражался с пряжкой ремня. — Мы не упадем, и не погибнем, это я гарантирую. Просто что-то сломается, и придется делать жесткую аварийную посадку, где попало. Так что вы бы не отстегивались, на всякий случай. Нас еще хорошенько потрясет.
— А ты у нас кто — Нострадамус? — буркнул Маркос, и все же отстегнул ремень.
И без таких вот болванов летать было тошно. Благо рейс всего на три часа, но нервы пошаливали, да еще и этот гад в соседнем кресле решил поиздеваться. Откуда такие берутся?
— Дело ваше, как хотите! — ответил гад в соседнем кресле и спрятался за журналом.
Разговор иссяк. Час полета прошел в молчании и скуке. Потом самолет чуть тряхнуло, и Маркос все же застегнул ремень.
— Уважаемые пассажиры, наш самолет проходит зону турбулентности, — забубнил пилот.
Маркос потуже затянул ремень.
Самолет тряхнуло еще раз. Он вздрагивал как человек, которому снится кошмар. Когда самолет рухнул вниз, кислородные маски выскочили из стоек над сидениями, а Маркос едва не разрезал себя ремнем пополам. В салоне погас свет, и писк какого-то аварийного сигнала стал отличным аккомпанементом для голосов вопящих пассажиров. Гад в соседнем кресле отложил журнал.
— Я же говорил, что мы нормально не долетим! Но вы волнуйтесь, мы не погибнем, просто сядем, где попало, и все. Проторчим там несколько часов, может день, и полетим дальше. Со мной всегда так. Каждый раз.
Маркос снова закрыл глаза.
Шасси ударились о взлетную полосу. Удар и скрежет заглушили вопли пассажиров. Груда железа тормозила, теряла скорость, и чем медленнее ехал самолет, тем тише становились вопли в салоне. Самолет не взорвался от удара о полосу, не сломался пополам, не загорелся. Опасность миновала, и крики ужаса сменились ропотом, со словами вроде: «В суд подам!», или: «Да вы охренели, я же везде опоздаю!».
Пилот снова бубнил что-то в микрофон про аварийную посадку, но Маркос не слушал. Не важно, где приземлился самолет, важно, что это не то место, куда Маркос купил билет. Он отстегнул ремень. Рука чуть тряслась.
— Как вы узнали? — спросил он соседа.
— А чего тут узнавать! Это ж я тут лечу. Я по жизни невезучий, вот и все! Это все из-за меня. Вы на следующий рейс, что бы до места нормально добраться, лучше возьмите новые билеты, за свой счет, от другой компании. Не летайте с «Аэроспринт», мой вам совет. С ними летаю я.
Ждать свой рейс — занятие скучное. Еще скучнее — ждать рейс после аварийной посадки. После бесконечного ожидания к самолету подали трап, и стало понятно — быстро улететь не получится. Пассажиров, вместе с ручной кладью и праведным гневом, высадили и запустили в терминал. Кто-то звонил родным, кто-то звонил адвокатам. Маркос не звонил никому. Он выбрал самый верный способ сгладить тяготы ожидания и успокоить нервы — пошел в бар. Его невезучий сосед уже сидел там.
— Вы не против? — Маркос поставил свой бокал на стол рядом с ним.
Сосед не был против, и протянул руку.
— Нияр! — представился он.
— Маркос! — ответил Маркос.
Пауза затягивалась.
— Вы знали, что мы не долетим, — наконец сказал Маркос. — Даже сказали точно, как все будет. Откуда вы знали?
— А, это совершенно не интересно! Не о чем тут рассказывать, — отмахнулся Нияр, но продолжил рассказ.
— Знаете же, как бывает — выходишь на улицу с зонтиком, таскаешь его с собой, а дождя нет. А как не взял — так сразу ливанет! Бывало с вами так? Вот со мной — всегда.
Нияр показал соседу по столику свой бокал с вином.
— Я даже этот бокал не сам выбрал. Сказал бармену, что бы тот налил что-то на свой вкус. Потому как если я буду сам выбирать, то мне не повезет. В нем или таракан утопится, или туда нечаянно мыла нальют. Это я проклят просто, ну или вроде того. Вообще-то мой род, все предки — те еще везунчики! Все остальные, но только не я. Нам всегда везло, говорят, кто-то из предков был то ли колдун, то ли алхимик, и что-то там такое нахимичил.
— Кто говорит? — спросил Маркос.
— Я говорю! — отрезал Нияр. — Я вам говорю, как так вышло с вашим рейсом. Так вот, говорят, он веке в 17 еще призвал богиню Фемиду. А нет, не Фемиду! Фортуну. И заключил с ней какую-то сделку. Не знаю как, секрет утерян. Но ему с тех пор везло. Постоянно. И его потомкам. Они спорили и выигрывали. Они шли по самым лютым кварталам, где одни убийцы да грабители, а именно в этот момент все грабители занимались чем-то другим и на них не смотрели. Разок одному вроде как не повезло — он на корабль опоздал. Разволновался жутко! Думал, потерял удачу. А потом оказалось, что кораблик-то назывался Титаник! Вот так вот.
Только было у того алхимика одно условие. Удача будет с ним и его потомками, если ее не напрягать ее слишком сильно. Везение — ограниченный ресурс, сперва тратишь удачу, а потом надо дать ей восполниться. А если возьмешь слишком много, в долг, будет вроде как дефолт удачи — везение кончится, и получится дыра, которую придется заполнить, вернуть долги, прежде чем брать еще.
А я любил в карты сыграть. И всегда выигрывал — что ж тут не любить? А когда узнал семейную легенду, решил проверить, правда это или нет. Сперва просто играл, как только мог. Потом пошел в
