Ознакомительная версия. Доступно 1 страниц из 2
Ольга Небелицкая
Jolakotturin
Ташке
Всё полетело в тартарары в сочельник.
Ещё с утра Даниэль в приподнятом настроении ездил по южным районам, предвкушая конец рабочего дня. Он оставался невозмутимым, несмотря на питерские пробки, городскую предпраздничную суету и грязь, в которую обращался слетающий с небес белый пух. Снег явно ожидал для себя лучшей участи, чем стать коричневым месивом под ногами.
Даниэль то и дело гладил взглядом портфель, в котором лежал ноутбук с — только что! — законченным романом. Ещё недавно он не верил в то, что детские воспоминания об Исландии, бесхитростные рассказы о семье и природе будут кому-то интересны, но первые несколько страниц рукописи вызвали в издательстве настоящий ажиотаж.
Даниэль начал писать всего пару лет назад. Сначала из-под его пера выходили короткие зарисовки об исландском быте и нравах, но потом Алинка сказала: напиши о родине так, чтобы её узнали и полюбили во всём мире! Даниэль, наполовину викинг, наполовину русский, родился и вырос в Исландии, но позже решил переехать на родину матери — в Петербург. Так и жил с тех пор, на две страны. Летал к бабке по отцу, чтобы расспросить её не только о собственном детстве, но и о том, как росла она сама, Бьоргхильдюр, глыба на холодном океанском берегу. Какие легенды окружали её с рождения, какие первые слова она произнесла, как венчалась с мужем, как готовила slotur и пекла хлеб на вулкане, как вязала из толстых шерстяных нитей разноцветные свитера, напевая протяжные песни. Как пугала декабрьскими вечерами мелких, толпившихся у камина, рассказами о Jolakotturinn, кровожадном чудище с древних гор. По легенде кот спускался в деревни и пожирал младенцев в домах, где не успели запасти достаточно шерсти на обновки к Рождеству … Мелкие прижимались к бабушкиным — огромным, как каменные столбы — ногам, а она трепала льняные вихры мощными ручищами и успокаивала: им-то нечего бояться. Вон, сколько шерсти заготовлено, сколько новых носков и варежек, сколько узорных лопапейс бабушка связала: всем хватит по обновке. И на подарки хватит, и в доме копчено пахнет hangikjot, и Рождество уже на пороге, сурово добавляла бабушка, и не бывать в нашем доме адскому коту с ревизорскими замашками.
Эх, бабушка… Даниэль успел провести с ней полгода, пока она болела. Записывал каждое слово. Бабушка даже смерть встретила с непоколебимой решимостью, сжимая руку Даниэля с неженской силищей до последнего мгновения. Бабушка была сама — остров, скала. И Даниэль привёз обратно, на вторую родину, почти законченный роман и стопку бабушкиных дневников — тетрадей, исписанных крупными круглыми буквами. Он собирался завершить рассказ о стране скал, ветров и гейзеров.
Даниэль не расставался с портфелем, таскал его повсюду, в обеденный перерыв открывал ноутбук и приникал к тексту как изголодавшийся по родниковой воде путник. Издатель ждал его для подписания договора, а в сочельник всё полетело в тартарары.
Сначала заглох служебный автомобиль.
Даниэль чертыхнулся: оставался последний договор, и не где-нибудь, а в Сиверской, — 70 километров по снежной каше. Недолго думая, прыгнул в метро, оттуда — в маршрутку и спустя полтора часа уже закончил дела. Зашёл в крошечное кафе, заказал кофе и понял, что портфеля при нём нет.
Как, где, в какой момент он его оставил?!
Не в служебной машине: Даниэль помнил, как, заходя в метро, перекладывал портфель из руки в руку, пока шарил по карманам в поисках проездного. Метро, точно! Официантка с изумлением смотрела на высокого мужчину с аккуратной рыжей бородой, который детским жестом уронил голову на руки и зарыдал. Других посетителей в кафе не было, официантка тихонько поставила кофе на стол и отошла.
Даниэль всхлипывал, потом вскакивал и беспорядочно размахивал руками, потом снова падал на стул, всем видом выражая совершенное отчаяние.
Метро. В алчной пятничной толпе, в кишках подземки, остался его первый и последний роман, его память, труд его жизни, рассказы бабки, и что страшнее всего, дневники, которые, конечно, уже не вернуть и не воспроизвести.
— Hann for i jolakottinn, — прозвучал у Даниэля в ушах бабкин голос, — вот ты и надел на себя йольского кота, навлёк проблемы.
Под столом раздался пронзительный писк.
Даниэль опешил и наклонился. На него смотрел абсолютно круглыми глазами, в которых, как и в глазах самого Даниэля, читалось отчаяние, чёрный котёнок. Каждая шерстинка стояла дыбом и словно искрилась электричеством, котёнок напоминал меховой ком. Ком издавал столь громкие и жалобные звуки, что Даниэль на миг забыл о собственном горе и протянул к котёнку руку.
— Осторожно, — официантка подошла ближе и присела на корточки, — видите, лапку подволакивает. Сегодня приполз, трясся и орал от боли: какая-то сволочь пнула ногой, ну, или случайно отдавили.
И правда, одна лапка у котёнка беспомощно болталась, пока он доковылял до Даниэля и ткнулся холодным носом тому в широкую ладонь.
Вот же чёрт, подумал Даниэль, вот тебе и рождественский вечер с женой — а Алинка уже ждёт, наверное, и кексы распаковывает, и в доме дурманяще пахнет мясом, топлёным воском, хвоей и ромом. Даниэль тоскливо посмотрел в окно. На фоне синеющего неба крупными хлопьями падал снег.
— Где тут ближайшая ветеринарка? — хрипло спросил официантку.
Следующие три часа пролетели как в дурном сне, который Даниэль не мог вообразить, когда с утра строил планы на вечер. Сначала он отнёс котёнка в клинику. Пришлось отсидеть очередь в компании овчарки и пекинеса, которые беспрестанно лаяли то друг на друга, то на Даниэля и чёрный меховой комочек у того на руках. Котёнок тарахтел как трактор и порой заглушал тявканье и лай. Иногда сломанная лапка напоминала о себе, и котёнок кричал. Тогда даже обе собаки вздрагивали и с почти человеческим сочувствием замолкали.
Рентгеновский снимок показал, что лапка сломана в двух местах, и перелом нехорош. Нееехорооош, сказал врач, растягивая слова, дальше нужен хирург-ортопед, но это уже в городе, здесь мы не поможем. Будете оперировать?
Даниэль растерялся и кивнул.
Они ехали в набитой маршрутке, и котёнок, которому в клинике сделали обезболивающий укол, уже не плакал, а только прижимался к груди Даниэля и тихо мурчал.
Им назначили на 21:00 — раньше никак. Даниэль предупредил Алинку, что сильно задержится. Алинка с сочувствием откликнулась на рассказ
Ознакомительная версия. Доступно 1 страниц из 2
