Алина Альберт
Птичка
«Станция "Щелковская". Конечная. Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны», — прозвучал металлический голос диктора.
Девушка в темно-сером плаще сделала медленный шаг на платформу. Пара быстрых взглядов в разные стороны не помогли ей увидеть того, кого она искала, поэтому она аккуратно отодвинула рукав белого свитера с высоким воротом и посмотрела на циферблат. Без пяти шесть.
Повода для паники совсем не было, с минуты на минуту Катя и Олег должны появиться на станции, и тогда они все вместе поедут домой. Так было изо дня в день, с понедельника по пятницу. Утром они расходились по своим делам, прощаясь на станции «Щелковская».
Лиза пойдет в один выход из подземки, а Олег и Катя в другой. Он отведет ее в детский сад и пойдет на работу. Катя не любит ходить в садик — там ее не понимают. Семья Катюши не очень обеспечена, поэтому сверстники и ребята постарше смеются над ней.
Девочка часто донашивает одежду за двоюродным братом Максимкой — ботиночки из желтой замши с уже побитыми носами, мальчишка, что с него взять, шапка с красной пожарной машиной и синяя куртка на несколько размеров больше.
Катя им не отвечает, так ее научила мама.
— Не обращай на них внимания, они ведут себя глупо, а ты же умная девочка, так ведь? — говорит Лиза Кате, укладывая ее в кровать, и целует в лобик.
Катя кивает и сильно зажмуривается. В ее нежных объятиях спит мишка Бублик, а в комнате мягкий желтый свет ночника.
Девочка попала в этот садик случайно, здесь ей не место. Большинство воспитанников — дети богатых родителей, Катюше же лишь повезло, что ее тетя Таня там работает и смогла договориться, чтобы девочку приняли.
— Родителям до работы не далеко, — уговаривала тетка заведующую.
Возможно, теперь Татьяна жалеет об этом. Каждый день она слышит претензии о том, что племянница как оборванка ходит. Возможно, она рада была бы помочь, но на зарплату младшего воспитателя она чуть прокармливает себя.
Девушка достала из небольшой сумочки книгу и открыла ее на странице с высушенной мать-и-мачехой, еще весной Катюша подарила ее маме. Лиза просунула палец меж страниц и еще раз огляделась. Никого.
Мимо проезжали, гулко стуча колесами, поезда. Какие-то из них останавливались: «Станция “Щелковская”. Конечная. Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны», — повторял голос московского метрополитена уже не для Елизаветы.
Какие-то начинали свой путь в сторону «Пятницкого шоссе», разбрасывая тысячи людей по веткам метро в течение дня.
На часах ровно шесть. Уже совсем скоро девушка должна увидеть знакомые лица, но что-то сегодня идет не так как обычно, Лиза нервничает и то и дело загибает уголок страницы ее любимой книги «Гордость и предубеждение».
Мимо проходят парочки. Они целуются, опираясь на зеленый мрамор колон. Пары встречаются разные — молодые и уже в возрасте, только начинающие свой совместный путь и те, кто уже будто единое целое. Лиза смотрит на них, иногда она воображает героями какого романа могла бы быть та или иная пара.
Вот, например, девушка небольшого роста с каштановыми забранными назад волосами и мужчина с бородкой напоминают ей «Дневники памяти». Девушка робко, но нежно прижимается к мужскому плечу, а тот приподнимает руку, чтобы взять ее под свое «крылышко».
Где-то в конце станции стоит «Жасмин». Лизе ее плохо видно, но это не важно, она сама додумает детали, а еще сочинит ей целую историю.
Девушка снова смотрит на часы. Десять минут седьмого.
«Где же они?», — проскальзывает мысль.
Елизавета пытается подавить плохие мысли, отталкивая их словно воланчик ракеткой для бадминтона.
Она набирает номер Олега. Не отвечают.
Паника начинает охватывать девушку, но она не бежит на улицу. Они договорились встретиться здесь — значит она будет ждать. Наверно, они просто торопятся к ней и не могут ответить на звонок.
Поезда все отъезжали от станции, но Лиза не видела знакомых глаз — одних серо-голубых, других янтарно-карих. Лиза пытается высмотреть синюю шапочку с помпоном, который она так часто пришивает на место. Пытается увидеть Катюшу, которая как обычно будет идти только по плиткам, не наступая на швы.
Быстро засунув книгу в сумочку, даже не закрывая замочек, девушка мечется по станции туда и обратно.
Иногда в метро залетают птицы, чаще всего это голуби, но сегодня птицу, попавшую в западню, напоминает Лиза. Серый плащ развевается от быстрых и нервных шагов и становится похожим на крылья. Она заглядывает в лица прохожих, будто это поможет ей найти ответ, а люди то и дело оглядываются на нее.
— Может случилось что-то? — перешептываются между собой две женщины-подружки. Они коллеги по работе, кроме того живут на одной станции метро и каждый день ездят вместе.
— Смотри, какая-то чокнутая, — смеется девчонка с розовыми дредами на голове и в кожанке.
Лизе все равно, что о ней подумают. Она переживает. Каждую минуту она смотрит на часы и все время набирает знакомый номер. Нет ответа.
Девушка направляется в сторону выхода, но сама одергивает себя: я буду ждать. Договорились же.
На часах уже семнадцать минут седьмого.
«Они не могут так опаздывать», — анализирует происходящее Лизавета.
— Алло, Ирина Владимировна, а Катюшу забрали?
Воспитатель говорит, что девочку как всегда забрал папа.
— Давно?
…
— Значит как обычно, я поняла, спасибо. Хорошего Вам вечера.
«Пип-пип-пип», — звучат гудки в телефоне. В голове девушки прокручивается все самое худшее, что могло произойти. Снова и снова.
Когда Лиза была маленькой и мама оставляла ее дома одну, она всегда боялась, что мама может не вернуться, что там — на улице с ней что-то случится, поэтому, когда девочке становилось страшно, она набирала мамин номер, который она знала наизусть.
— Мам, ты где? У тебя все хорошо? — спрашивала она.
— Лизочек, все в порядке, не скучай. Я поработаю и вернусь.
Лизочек. Так ее называла только мама и Олег. С Олегом она познакомилась как раз на станции метро. Это была станция «Выставочная». Вы когда-нибудь бывали на ней?
Не станция, а настоящая картинная галерея.
Лиза тогда еще училась в Литинституте и очень любила читать, впрочем, как и сейчас. Она сидела на деревянной скамье с очередной книгой, а за ее спиной были прекрасные картины — солдат, красивая архитектура и даже река. Вообще, честно сказать, Лиза никогда не увлекалась живописью.
— Мне больше нравится создавать книжные миры, воображать их в своей голове, — говорила она своему знакомому
