Владимир Демченко
Троллейбус
Грузовик
Вовка стоял с мамой на задней площадке троллейбуса, который был полон, или как тогда говорили, забит. Вокруг него были одни драповые пальто, которые закрывали свет, поэтому надежда протиснуться к окну Вовку не покидала. И вскоре ему это удалось. Одержав маленькую победу, он стал процарапывать своими детскими ноготками, замёрзшее от мороза, белое кружевное стекло. В маленьком окошке Вовка видел как встречные машины пробираются через заснеженную дорогу, оставляя на ней следы шин. Снега было так много, что он налипал на колеса автомобилей, разламывался и сваливался с колёс опять на дорогу, напоминая безе кремового цвета. Сколько же много сладостей представлял себе Вовка! В процарапанном окошке все взрослые казались ему одинаковыми: в темных драповых пальто, в однотонных платках и в кроличьих шапках. Одни- целеустремленно передвигались маленькими, но быстрыми шагами по узким снежным тропинкам, защищаясь от ветра поднятыми воротниками пальто, другие — стояли на остановке, в долгом ожидании троллейбуса, ежась от холода, переминались с ноги на ногу будто пританцовывая. Детвора же, была укутана вся с ног до головы! Сидящие в санках, они были похожи на маленькие паровозики, периодически выпускающие пар. Вовкин троллейбус постоянно дёргался, буксовал, тормозил, но это даже придавало интерес поездке. Можно было почувствовать себя на корабле во время шторма. До конца поездки он надеялся, что мама не поведет его в этот злосчастный детский сад, а возьмет к себе на работу. Но надежды все растаяли, когда, выйдя из троллейбуса, они пошли прямо по тропинке через сквер. Вот, если бы они стали переходить дорогу, то Вовка был бы счастлив, потому что именно там находилась фабрика, где работала мама, но, нет — в сад. Они шли по протоптанным тропинкам сквера, между свежих белоснежных сугробов и деревьев. Снег так приятно похрустывал, что его даже хотелось попробовать на вкус. Всю дорогу Вовка хотел вернуться домой или уехать к бабушке с дедушкой. В общем, туда, где его любили. И пока он мечтал, незаметно для себя, они оказались у входной двери. Вовка узнал эту деревянную дверь. Он понимал, что как только откроется эта скрипучая дверь, он опять ощутит ненавистный запах тушёной капусты. А потом он пойдет в свою группу по длинному синему коридору, наступая на потрескивающую коричневую плитку, под звуки плача детей. И он не ошибся. Скрип, ненавистный запах, плач детей, группа- всё было на месте. А когда в шкафчик положили его одежду, ему казалось, что в этот шкафчик закрыли его душу. «Я уже тут, значит, нужно выживать!», — подумал Вовка, войдя в игральную комнату. На полу были разбросаны игрушки, в которые давно уже никто не играл, а новенькие и блестящие же красовались на стеллаже в углу комнаты. Но воспитатели запрещали ими играть. Среди этих игрушек был большой красный грузовик с открывающимися дверьми, поднимающимся кузовом, с поворачивающимся рулём. В общем — мечта, а не грузовик! Набравшись смелости, он обратился к воспитателю: — Марья Ивановна, а мне можно взять грузовик? — выдавил из себя Вовка. — Какой? — немного раздраженно спросила Марья Ивановна. — Вот этот. — тихо произнес Вовка, робко пытаясь дотронуться до мечты. — Нет, нельзя! Ты плохо себя вел! — строго сказала воспитатель. Вовка стал вспоминать, когда же это он плохо себя вел?! Ведь замечаний у него сегодня не было. «Нужно вести себя хорошо!» — подумал Вовка. Поэтому, чтобы любое его поведение не было истолковано плохим, он стоял и ничего не делал. Было очень скучно… Вокруг все дети были заняты: кидали и складывали бумажные кубики, играли в догонялки, в «дочки-матери», о чём-то умно громко беседовали. Всем было весело, кроме Вовки. Но больше всех веселился рыжий пацан- шустрый забияка. Воспитатель постоянно делала ему замечания, кричала на него, оттаскивала от детей, когда он начинал с ними драться. «Даа, такому хулигану точно ничего никогда не дадут!» — думал Вовка. Постояв немного, он решил еще раз подойти к воспитателю, но уже с большей уверенностью произнес: — Марья Ивановна, можно мне взять грузовик? — Нет. Ты себя плохо ведёшь! — с полным безразличием и, не поднимая глаз на Вовку, ответила Мария Ивановна. Вовка хотел возразить, но подумал, что это ещё больше усугубит ситуацию "Значит, нужно еще тихо постоят" решил он.
Но после третьего отказа, к растерянному Вовке подбежал рыжий пацан, который с усмешкой заявил: — А если я попрошу грузовик, Марья Ивановна мне его даст. — Нет, никогда тебе его не дадут., — с уверенностью ответил Вовка. — Ты себя плохо ведёшь! «Если он попросит, этот грузовик, она на него так наорёт, мало не покажется. Пусть только попробует» — подумал с усмешкой Вовка. Но, тут он видит, как рыжий подбегает к Марье Ивановне, показывает на грузовик, и … Грузовик в руках рыжего! Возмущению и негодованию у Вовки не было предела. Он подбежал к рыжему и стал восстанавливать справедливость вырывая грузовик. Крепко вцепившись в машину, ребята тянули её каждый в свою сторону. Острые тонкие ребра и углы тяжелого металлического грузовика впивались в маленькие ручки детей. Им было больно до слез. Но каждый хотел победить, поэтому стиснув зубы, терпел боль и не плакал. Борьба продолжалась. Вовка сменил тактику, он правой рукой так же тянул грузовик, а левой толкать противника со словами — Это не честно!. — Тебе делали замечания! Ты плохо себя вёл! Я заслужил грузовик! Это моя машина! И тут вмешалась воспитатель: — Ты почему себя так плохо ведёшь? — обратилась она к Вовке. Как ты смеешь брать без разрешения игрушки, да еще и драться с детьми! Ты вообще никогда ничего не получишь! Я расскажу о твоем безобразном поведении родителям! — разгневанно кричала Марья Ивановна.
— Нет в жизни справедливости! Чтоб он провалился ваш садик! — думал Вовка, стоя наказанный в углу.
Суп!
Суп!
У бабушки с дедушкой Вовке было хорошо, они ему всё разрешали, любили, и он их любил, и как всех родных слушал и старался запомнить их советы, особенно интересные. Бабушка научила Вову правильно есть суп: после того как ложкой невозможно черпать из тарелки жидкость, нужно подставить под тарелку ложку и в неё вылить остатки супа. Он это всегда проделывал на радость бабушке.
В этот раз Вовка стоял у заднего торцевого окна, выдавливал лбом на заледеневшем стекле отпечатки, было очень тепло, а лбу холодно, мокро и от этого
