Ния Орисова
В рамках нового мира
Мои волосы были намотаны на чей-то кулак, от чего сильно тянуло кожу на голове. При этом мужчина, удерживающий меня в неудобном положении, не позволяя вырваться из жёсткого захвата, со всей силы бил лбом об деревянную поверхность. Перед глазами вспыхивали тёмные пятна, искажая очертания предметов.
– Бесполезное существо, никчёмное создание, ни на что не способная тварь. Так ничему и не научилась.
Лицо было залито кровью, а я, стоя на коленях перед садистом, не могла рассмотреть того, кто говорит такие унизительные слова, уничтожая меня морально и физически. В первое мгновение опешила от всего происходящего, но очередной удар лбом заставил действовать. Руки были свободны, ими я пыталась защититься от ударов, что являлось бесполезным занятием. Поэтому получив очередной удар, вместо того чтобы постараться прикрыться, ударила туда, куда дотянулась, в пах избивавшего меня мужчины. Он согнулся от боли, не ожидая удара, и получил кулаком в нос. Теперь и у него лицо было залито кровью, что медленно стекая, собиралась в крупные капли на подбородке. На секунду они замирали и срывались с гладко выбритой кожи вниз, пачкая рубаху. Не могу сказать, что я боец, но и обижать себя не позволяла.
– Ну наконец-то, я уж думал, ошибся в тебе.
Я стояла, покачиваясь, рассматривая стоящего передо мной мужчину, медленно стирающего с лица кровь тряпицей, которую достал из кармана довольно узких брюк. Мне он вытереться не предложил.
– Что смотришь? Или передумала?
Я не знала, кто он и на каком основании избивал меня. Среднего для мужчины роста, примерно за сорок лет, сухощавый при этом лицо с пухлыми щеками и массивным носом казался приделанным не к тому телу.
– Кто вы?
Он ехидно усмехнулся.
– Головой ударилась?
Не знаю, кто он, среди моих знакомых таких нет, но уже ненавижу. Отвечать не стала, осматривая помещение, где находилась. Небольшая комната, освещалась плоским вытянутым светильником по периметру комнаты. Каменный пол, лавка, об которую меня били, рядом с лавкой стояло ведро с водой, а на стене висели шпицрутены. Похоже, это была комната для наказаний, хорошо, что не пыточная. Кольца в стене и цепи на полу вполне могли подойти для этих целей, удерживая человека, пока из него выбивают признания. Внутри ощущала пустоту и безразличие ко всему происходящему, так не должно быть, к боли нельзя привыкнуть.
Возможно, это как-то связано с тем, что я примирилась с мыслью, что жить мне осталось недолго. Я должна была умереть, инфекционное заболевание не оставило мне шансов на жизнь. Казалось бы, некоторые люди всю жизнь едят необработанное мясо и ничего. Один раз проявила гастрономическое любопытство и подхватила заразу. Я прошла два этапа болезни и находилась на её последней стадии, когда наступает потеря подвижности, мозг перестаёт функционировать и наступает смерть. Это моя реальность, и похоже в ней я уже умерла. То, что вижу и чувствую сейчас, можно назвать сюрреализмом. Я стояла на своих ногах и могла мыслить, такого не могло быть, но это есть. В тот момент была готова поверить в переселение души, иного объяснения нахождения здесь, не видела. Чем только заслужила это? Неужели кто-то услышал моё бесконечное нытьё, хочу жить, и таким образом отомстил. Забросив в это странное место, где любят причинять боль.
– Последний раз спрашиваю, кто ты.
– А то что?
Мужчина явно насмехался надо мной. Я пожала плечами, радуясь тому, что могу двигаться и направилась к двери. Он перегородил мне дорогу, грубо схватил за плечо и развернул к себе лицом.
– Ты получила не всё наказание и заслужила новое. Никто не смеет поднимать на просветителя руку. Вернись и сядь, со смирением принимая заслуженное наказание.
Я не понимала, что происходит, то он поощрял мои действия, то требовал подчинения, но терпеть побои не собиралась. Мужчина ударил в дверь рукой, и в неё вошли двое, не раздумывая, они подхватили меня под руки, и уложив на лавку, удерживали в унизительном для человека положении, всё время пока меня пороли. После четвёртого удара я потеряла сознание, он не жалел меня и бил в полную силу. Очнулась лёжа на животе на кровати под причитание незнакомой женщины.
– Как же так? Ведь все знают, нельзя сопротивляться. Он только и ждёт, когда ему ответят, и тогда сможет наказать, так как захочет и убить может. Всегда такая тихая, что на тебя нашло? С витом Аску Шеном нельзя спорить, не любит он этого. Вы сами сюда приходите и соглашаетесь на все условия. Знаете, что вас ждёт, и всё равно идёте на это. Незавидная доля, вам досталась. Приходите сюда в надежде на жизнь, а вам предлагают умереть от рук садистов, исполняя их прихоти. Нет ничего дороже жизни, не понимаете вы, что ни одни сокровища мира не стоят того. Да и денег тех вам не видать.
С этим я была согласна полностью. Жизнь это то, что позволяет исправить ошибки и научиться быть счастливым. Смерть это конец всему, когда ничего нельзя исправить. Я повернула голову, чтобы посмотреть на ту, что лечила меня. Женщина могла быть мне мамой, стройная для своих лет, волосы перетянуты лентой и спрятаны под платком. Тёмно-зелёное платье закрывало колени, поверх него был надет фартук, защищающий материю от возможной грязи. Мазь, которой она обрабатывала мне спину, могла впитаться в ткань, и платье было бы испорчено. Она жалела меня и тех, кто оказался здесь. За это я была благодарна ей.
Я помню свою жизнь и точно знаю, когда заболела. Мне было двадцать два, столько планов и мечтаний было перечёркнуто кусочком сырого мяса. Врачи, больницы, надежда и отчаяние, как результат смирение в ожидании смерти. Прошло всего два года и вот я здесь. Где здесь дело десятое, со временем разберусь. Сейчас предстоит узнать, это таким способом меня поощрили или наказали. Насколько это возможно в некоторых вопросах стоит разобраться прямо сейчас. Я хочу жить и пусть по чьей-то воле оказалась неизвестно где, ещё не всё потеряно.
– Как вас зовут?
– Очнулась. Я уже и не надеялась. Вит Аску перестарался, да и ты хороша. Учишь вас, учишь. А вы всё никак не поймёте, где оказались.
– Расскажи ещё раз, где я.
Она погладила меня по голове.
– Помнишь, как меня зовут?
– Нет.
– Сильно он тебя.
– Ко мне обращайся виита Гленн Мирос, – она на секунду замолчала, осмысливая пришедшую догадку. – Как зовут
