Система Бертильона
Думаю, все любители криминальной хроники читали в «Таймс» и других лондонских газетах о знаменитой Тоттенхэмской погоне, сопровождавшейся многочисленными жертвами среди её участников. Невольным виновником этого беспрецедентного в истории Лондона преследования шайки злоумышленников, в ходе которого было ранено больше двадцати человек, а двое из пострадавших, к сожалению, погибли, был знаменитый французский криминалист Альфонс Бертильон. Именно его система опознания преступников, названная в честь своего основоположника «бертильонажем», положила начало этой таинственной истории, многие детали которой нам с Шерлоком Холмсом так и не удалось впоследствии восстановить.
— Вы знакомы с системой Бертильона, дорогой Ватсон? — спросил однажды мой друг и коллега Шерлок Холмс, когда мы в очередной раз встретились у меня на Бейкер-стрит.
— Разумеется, Холмс, — с готовностью продемонстрировал я свои недюжинные знания в области криминалистики. — Эта система основана на предположении, что совокупное сочетание различных измерений человеческого тела уникально, хотя в отдельности каждый из них может принадлежать многим тысячам людей.
— Вы чрезвычайно точно описали эту новомодную французскую методу, — справедливо отдал должное моим глубоким познаниям Шерлок Холмс. — Бертильонаж выделяет четырнадцать измерений разных частей тела: длина верхней части туловища, окружность головы, длина рук, ступней, размер ушей и так далее. Совпадение этих четырнадцати размеров у двух разных людей считается крайне маловероятной.
— Наши французские коллеги слишком склонны к систематизации всего и вся. Достаточно вспомнить об этой их нелепой, не имеющей никаких традиционных оснований «метрическую» систему мер и весов. Она вносит только путаницу в процесс измерения. Судите сами: если дюйм, фут или ярд можно измерить, даже не имея под рукой линейки, с помощью собственной руки или ступни, то все эти метры и сантиметры напротив — чисто абстрактны.
— Согласен с Вами, доктор! Уверен, что в нашей доброй Англии такая умозрительная система не имеет никаких шансов на внедрение. Но всё же в системе Бертильона есть и здравое зерно.
— Какое же, Холмс? Вполне можно себе представить, что преступник оставит на месте злодеяния следы обуви, по которой можно сделать предположение о длине его стопы. Но каким образом он может оставить нам отпечатки головы, туловища или ушей? Разве что упадёт плашмя в бетонный раствор, — тонко пошутил я, вызвав благожелательную улыбку своего друга.
— А вот об этом мы сможем узнать не далее чем сегодня от нашего бравого инспектора Лейстреда, — ответил Холмс. — Инспектор сообщил мне, что им опознан по системе Бертильона опасный преступник. Лейстред ждёт нас в Скотленд-Ярде, куда я и предлагаю нам тотчас направиться.
Не теряя времени, мы отправились в путь. К моему удивлению, Лейстред повёл нас не само здание полицейского управления Лондона, а в примыкающую к нему покойницкую. Мрачный служитель Аида выкатил на середину прозекторского зала носилки с накрытым несвежей простынёй телом.
— Хотите, чтобы я осмотрел труп? — недовольно спросил я Лейстреда.
— Сделайте одолжение, доктор, — ответил инспектор. — Это дело может показаться Вам с уважаемым Шерлоком Холмсом небезынтересным.
Откинув простынь, я обнаружил под ней тело молодого мужчины европейской наружности в рабочей блузе, с размозженной с левой стороны головой. После беглого осмотра я сообщил инспектору:
— Жертве нанесли удар в левый висок тяжёлым тупым предметом. Ломиком или кастетом, как я предполагаю. Смерть наступила мгновенно.
— А что бы Вы сказали об этом человеке, Холмс? — обратился инспектор к моему другу и коллеге.
Шерлок внимательно осмотрел одежду и обувь убитого.
— Это рабочий, скорее всего иммигрант, в Лондоне недавно. Работал, скорее всего на какой-то резиновой фабрике. Об этом говорят следы каучука на одежде и ладонях убитого. А вот бельё у него французского пошива, несвежее, но довольно новое. Видимо убитый недавно прибыл в Лондон из Франции.
— Вам опять удалось угадать, дорогой Шерлок, — с ревностью голосе воскликнул Лейстред. — До чего же удивительно точной интуицией одарила Вас слепая природа! Жаль, что Вы не используете этот дар для настоящей полицейской работы.
— Если бы Вы получше ознакомились с моим дедуктивным методом, инспектор, то поняли бы, что интуиция здесь абсолютно не причём. Мой метод строго научен и строится на наблюдательности и логике, выработанной долгими годами неустанной тренировки, — дал заслуженную отповедь невеже-Лейстреду знаменитый сыщик.
— Но тем не менее, Ваше заочное состязание с гораздо более научной системой мсье Бертильона Вы сегодня проиграли, мистер Холмс! — с самодовольной улыбкой провозгласил Лейстред. — Благодаря этой системе мне известно гораздо больше, чем Вам, невзирая на Ваш пресловутый дедуктивный метод.
— И что же Вам известно? — скептически спросил уязвлённый Холмс.
— Убитого звали… — тут Лейстред замялся и достал из кармана потрёпанный блокнот, не в силах вспомнить имя и фамилию лежавшего на носилках покойника.
— Звали его Валдис Озолиньш, — с трудом прочёл причудливое иностранное имя убитого инспектор. — Это русский анархист латышского происхождения, проживавший в Париже около двух месяцев, вплоть до недавнего инцидента в Венсенском лесу.
— И что это был за инцидент? — живо поинтересовался я.
— Несколько русских анархистов задумали убить президента Франции мсье Армана Фальера, но бомба взорвалась раньше предназначеного времени, прямо в портфеле их предводителя Вольдемара Стриги. Главарь анархистов погиб на месте, но полиция схватила его сообщников, которые и раскрыли весь злодейский замысел.
— И какое это имеет отношение к нашему покойнику? — нетерпеливо спросил Холмс, попрежнему неприязненным тоном.
— Минутку терпения, Холмс! Несколько сообщников Стриги сумели бежать, они, вполне возможно, скрылись за пределы Франции, так что следы их затерялись. К счастью, Валдис Озолинш незадолго до этого инцидента задерживался парижской полицией по пустяковому делу, и с него были сняты мерки по системе Бертильона. Наши французские коллеги телеграфировали результаты замеров во все европейские столицы и Северо-Американские Соединенные Штаты.
С этими словами Лейстред вынул из блокнота телеграфную ленту, игравшую роль закладки и продемонстрировал нам нанесённый на неё длинный ряд цифр.
— Фотографии преступника и копии отпечатков его пальцев французы разослали обычной почтовой корреспонденцией, и пока что они нами не получены. Но
