Пролог
Две тысячи лет назад.
Вскоре после гибели Истинного Пламени.
— Зачем мы здесь? — спросила Лиамара, когда её ноги коснулись сухой почвы. Вокруг расстилалась огромная, казавшаяся бесконечной каменистая пустыня, обдуваемая сильными ветрами.
— Решил, что тебе нужно развеяться, — ответил Таргарон и тепло улыбнулся женщине. Когда они были так близко, она с легкостью улавливала отголоски его эмоций и мыслей. Пусть Истинное Пламя и мертво, но связь между Дланями все ещё существовала.
Это место Лиамаре не нравилось, слишком напоминало обитель Истинного Пламени.
— Вижу, что тебе тут не нравится, — вздохнул он, похлопав девушку по латному наплечнику. — Этот мир суров. Катаклизм затронул его и почти уничтожил, но… тут по-прежнему живут люди. Они преодолевают трудности и продолжают бороться, поэтому я и хотел тебя с ними познакомить.
Лиамара поморщилась. Ей хотелось развернуться и уйти, убраться как можно дальше отсюда, но… Таргарон был, наверное, единственным из братьев и сестер, кто не отвернулся от Лиамары.
— Думаешь, мне станет лучше после встречи с ними?
— Ты винишь себя в том, что случилось, — Таргарону даже не нужно было обращаться к связи, чтобы это понять.
— А разве в этом нет моей вины? Я была на страже в тот день! Я должна была остановить Дитя Пустоты! Я… — злость и чувства вины овладели девушкой. Эти чувства были такими яркими и невероятно сильными, что Лиамара хотела вернуться назад, в те времена, когда она не знала их. — Лучше бы я умерла, но остановила его… Лучше бы…
— Лиамара, — Таргарон обнял её, прижав к своей груди. — Все хорошо. Слышишь? Все хорошо.
Его голос удивительным образом успокаивал, а его эмоции… Он правда переживал, правда беспокоился о ней. Это не было притворством или безразличной вежливостью как в случае с остальными.
— Тебе одиноко?
— Да, — Лиамара не стала лгать.
— Мне тоже. Я помню миг, когда осознал, что произошло. Помню эту боль, словно кто-то вонзил руку в грудь и вырвал сердце, а вместе с ним и что-то важное. Дитя Пустоты… Ты когда-нибудь думала о том, насколько точным было это имя?
— О чем ты?
— Дитя Пустоты принесло пустоту всем нам, — Таргарон похлопал кулаком себя по груди. — Он не просто разорвал связь и принес смерть в нашу вселенную, но и внес пустоту в сердце каждого из нас. И если не пытаться её чем-то заполнить, то она разрастется и поглотит тебя изнутри.
— Думаю, это Тьма. Он принес её в наш мир, и теперь она разъедает все, чего коснулась. Нас в том числе.
— Я бы даже сказал, что нас в первую очередь. И именно поэтому мы должны бороться с этим, Лиамара. Не позволять ей пустить корни. Если мы позволим, то станем такими же, какими когда-то были Князья.
— Ты драматизируешь. Мы Длани Света, а не Князья Тьмы, и никогда ими не станем.
Таргарон улыбнулся и утвердительно кивнул.
— Да, ты права. Идем.
Они спустились с холма в расщелину между песчаными скалами и продолжили путь уже по запутанным лабиринтам. Проходы то сужались настолько, что приходилось идти боком, то расходились так широко, что могла бы пройти целая толпа.
— Ты уверен, что тут кто-нибудь живет? — с легким сомнением сказала Лиамара. — Это место мертво. Я даже толком растительности не вижу…
— Мы почти пришли.
Не прошло и пары минут после этих слов, как Лиамара стала замечать следы жизни людей. А вскоре, пройдя перекресток, они оказались перед навесом, который закрывал вход в пещеру.
— Люди этого мира живут в пещерах?
— Некоторые, — Таргарон пожал плечами. — Но это временно. Я поручил Стражам поменять орбиту планеты. Думаю, пара десятилетий, и на месте этих скал будут цветущие сады. Я приведу в этот мир животных из окраинных миров, которых не затронул катаклизм. Столетие, а может два, и они воздвигнут города. Мир наполнится жизнью. И все будет…
— …ничего не будет как раньше, — Лиамара покачала головой.
— Не будет, — нехотя подтвердил Таргарон. — Пойдем.
Он первым вошел в пещеру. Лиамара, помедлив на входе, все-таки сделала шаг во тьму проема. Таргарон практически сразу создал парящий огонек, освещающий путь, но на мгновение девушка почувствовала себя плохо, оказавшись в полной темноте.
Таргарон рассказывал о том, как живут местные люди, о редких, но мощных дождях, что затапливают эти каменные лабиринты.
— Разве это не опасно?
— Немного. Но на поверхности вода слишком быстро испаряется. Мы сделали водоотводы, к тому же… сейчас увидишь.
Они продолжили спуск вниз, и Лиамара сразу обратила внимание на то, что тоннель явно обработан людскими руками. Стены выравнены, кое-где укреплены.
Спустя чуть более получаса они вышли в огромную пещеру, в самом низу которой находилось гигантское подземное озеро. Но жители пещеры жили вовсе не на его берегу, а на десяток-другой метров выше, в вырезанных в скале выемках, соединенных веревочными мостами. Берег же был усеян немыслимым количеством фосфорисцирующих грибов и водорослей, которыми, судя по всему, и питались местные жители.
— Тут… довольно мило.
— Рад что тебе нравится.
— Это все ты сделал?
— Нет, они сами. Я лишь даю советы, проверяю их готовность и решимость.
— Решимость? Решимость для чего?
— Я собираюсь разделить с ними мою силу.
* * *
— Немного не рассчитала, — Лиамара пришла в этот мир довольно грубым методом, и приземление едва ли было мягким. Выбравшись из образовавшегося после падения кратера, Длань осмотрелась, заметив вдали крупный город со множеством небесных шпилей. И Лиамара могла сказать абсолютно точно, что в последний свой визит луна была целой.
— Что я вообще тут делаю? — спросила она саму себя, смотря на город вдали.
Девушка думала подняться в воздух и полететь в город, но одернула себя.
Люди не летают, — насколько она помнила. — Значит, стоит пойти пешком.
Лиамара не хотела представать перед смертными как божество, каким она, по сути, и была, решив сохранить свое появление инкогнито от общественности. Первым делом она погасила пламя внутри себя, отчего её глаза перестали гореть золотым, а светлые волосы — источать едва заметное свечение.
На секунду ей показалось, что этого достаточно, но затем она взглянула на свои руки и нахмурилась. Её доспехи светились сами по себе, и изменить их она не могла. А раз она не могла их изменить, то лучше всего будет избавиться.
Она сосредоточилась на броне, и та исчезла, не оставив после себя ни следа.
