1 Пролог
Дневник убийцы
В первый раз… Нет, сначала я хотел бы с вами поздороваться. Здравствуйте, дорогие друзья, мои дорогие новые друзья! Здравствуй, дорогой секретный дневничок! Здравствуй, дорогой тайный я, который сегодня решил рассказать о своей жизни и о жизни нашей семьи!
Но больше всего мне хотелось бы рассказать про «это».
В первый раз мне было… Впрочем, нет смысла уточнять, сколько лет: скажу только, что я был ребенком. Очень милым ребенком. И она тоже была маленькой девочкой. Она носила платье из красного акрила красивого яркого оттенка. Я знал, что акрил чертовски хорошо горит — не хуже факела.
Когда я поджег ее платье, она закричала, потом загорелась. Я смотрел на нее, пока она не сгорела до конца. Она вся раздулась, глаза вылезли из орбит. Я по-прежнему очень хорошо все помню, хотя тогда был совсем мальчишкой. Но у меня всегда была прекрасная память.
Мне очень понравилось смотреть, как она горит. Я знал, что она умрет. Мне очень это нравилось. И сейчас нравится. Приносить смерть. Смерть…
Так это было в первый раз. Потом прибежала мама и обняла меня. Мама очень любит нас всех. Она очень милая, очень нежная. Она плакала. Я спросил себя, из-за того ли она плачет, что знает.
Я не хотел делать маме больно.
Я выскользнул из ее рук, которые были влажными от пота, и убежал, а она осталась там, плача. Потом я вернулся вместе с остальными. Мама все еще плакала, сидя на земле. Она ничего не сказала. Она ничего не говорила и потом, когда я начал снова.
Мне страшно хотелось об этом рассказать. Мне все время хотелось об этом говорить. Я проделывал это много раз. Это доставляло мне столько удовольствия — ты знаешь, мой дневничок, что мне всегда доставляло удовольствие убивать. Они говорят, что это плохо. Плохо причинять боль. Что они в этом понимают? Это хорошо — причинять боль. Это прекрасно. Мне это нравится.
И, во всяком случае, я не могу помешать себе это делать. Не потому, что я сумасшедший. Но потому, что я страстно этого хочу: я стал бы очень несчастным, если бы мне пришлось от этого отказаться. Мне это необходимо.
Но так же необходимо проявлять осторожность. Потому что теперь я уже взрослый. Они взяли меня к себе. Мама не могла им помешать. К тому же она состарилась и поглупела.
Я улыбаюсь, потому что представил себе, что кто-то может прочитать мои записи. Я хорошенько спрячу дневник. Правда, всегда найдутся любопытные. Но они непременно попадутся. Берегитесь, проныры, враг подстерегает вас!
Я не так глуп — я пишу, только когда остаюсь один. И я не собираюсь описывать себя, называть свое имя и все такое. Нет, я не оставлю никаких примет, по которым можно было бы меня узнать. Я — тот самый скелет, который прячут в шкафу.
Я знаю, что писать обо всем опасно. Но мне ужасно этого хочется. Я больше не могу хранить все это в себе, и потом… мне так же сильно хочется рассказать о нас, о нашей семье.
Узнать, что это я… они не смогут.
Я не могу ни с кем говорить. Это естественно, потому что я — никто. «Воспоминания Никого» — забавное было бы название.
Нас в семье четверо. Четыре брата. Папа — врач. Мы — Кларк, Джек, Марк и Старк. Это маме пришла затея так нас назвать. Мы очень похожи. В этом нет ничего удивительного — мы близнецы. Четверняшки, так сказать. Да, мы все родились в один день. Тогда мы стали сенсацией для всех газет… Четверо красивых парней. Мы высокие, сильные, с темными вьющимися волосами и большими руками. Мы похожи на отца. Мама хрупкая. У нее розовая кожа, непослушные каштановые волосы, которые она осветляет, и голубые глаза. У папы тоже голубые глаза. У нас у всех одинаковые глаза. Мы — одна семья.
Я знаю, что, если чем-то отличишься, рискуешь себя выдать. Я убиваю — не важно кого, не важно чем. Я не маньяк. Единственное, что имеет значение для меня, — как они умирают. Когда они умирают, мне приходится сдерживаться, чтобы не смеяться от радости и не плакать от наслаждения. Меня охватывает дрожь. Даже сейчас, когда я об этом думаю, у меня дрожат пальцы.
Кларк собирается стать врачом. Джек учится в консерватории. Марк стажируется в адвокатской конторе. Старк пишет диплом по электронике.
А я — я один из них.
И мои руки обагрены кровью.
Забавно. И вправду забавно. Это как игра. Ищите ошибку. Я очень хорошо замаскировался.
Кларк играет в футбольной команде медицинского факультета. Он здоровенный, сильный, грубый — настоящий бычок. Джека ничего не интересует, кроме его пианино, он застенчивый, мечтательный. Марк, наоборот, спокойный и серьезный. Честный. Он хочет быть юристом и не любит шутить. Наконец, Старк — чокнутый. Вспыльчивый, беспорядочный, рассеянный. Странный. Он занимается информационными системами и всякими электронными штучками.
У каждого из нас своя комната. У каждого свои привычки, свои «пунктики». Но когда мама на нас смотрит, то кажется, что она любит нас всех одинаково. Я тоже ее очень люблю. По крайней мере, я так думаю. Это не самое главное — любить.
Время проходит быстро. Нужно убрать дневник. Спрятать. Посмотрим… Ах да! Папа вот-вот вернется: сейчас 19.42. Мне и правда было очень приятно поговорить с тобой, дневничок. Я чувствую себя более спокойным.
Дневник Дженни
Это невозможно, я не могу в это поверить! Я снова думаю об этих записях, и во мне все переворачивается.
Я одна у себя в комнате, все спят.
Все вышло из-за того, что я приводила в порядок вещи в ее комнате. Она была внизу, смотрела телевизор. Мне захотелось примерить ее шубу. Глупо, конечно, но держать в шкафу шубу, если никуда не ходишь, тоже ведь глупо, правда? А она после своего приступа никогда не выходит из дому. Как раз из-за этого им и понадобилась горничная — ей нельзя переутомляться. Шуба хорошо на мне сидела, хотя была немного тесна и коротка. Я сняла ее и посмотрела, нельзя ли ее чуть-чуть отпустить. Понимаю, что это было глупо — она ведь все равно не моя. Я сделала это машинально. Внизу за подкладкой что-то было. Я решила посмотреть. Это было ужасно. Я положила это обратно. Если он заметит, что кто-то это трогал…
Я спустилась вниз. Они все были там. Мистер Сэмюэл велел мне принести бренди. Если бы я могла сама его выпить! Она сидела в стороне и вязала. Мне кажется, она немного не в себе. Те четверо смотрели телевизор. Ужасно было знать обо всем и видеть их, таких спокойных, у телевизора… Что мне теперь делать?
Сматываться отсюда, вот что. Если я влезу в то, что меня не касается… Хотя все-таки нужно что-то сделать. Но выдавать кого-то копам… Я не могу. Мне нельзя с ними связываться, потому что я два года провела за решеткой.
Сволочь, подонок, мерзавец! Меня всю трясет от страха. Он узнает, что я раскрыла его тайну, и убьет меня. Он сожжет меня заживо, засунет в центрифугу! Я заперла дверь на ключ. К счастью, они не слишком мной интересуются. Я слышу шаги… Нет, мне показалось. Нужно все обдумать. Прежде всего, узнать, кто это. Нет. Нет. Закрыть глаза. Выбросить все это из головы. Будь что будет. Не пойман — не вор.
