Ульяна Леднёва
Возвращение
1.
Когда я открыла рот, чтобы обратиться к своему спутнику по имени, за столиком напротив появился новый посетитель, молодой привлекательный мужчина.
Еще секунду назад его здесь не было, и казалось, что он просто материализовался из ниоткуда.
Мы смотрели друг на друга всего лишь мгновение – краткое, едва уловимое, но я замешкалась, поперхнувшись чужим именем – его именем. От этого человека словно веяло горячим ветром, запахом дыма и ароматами экзотических трав. На нем был черный костюм, привезенный из последней поездки в Италию и багровая рубашка, в которой я видела его в нашу последнюю встречу, а на левом запястье красовались винтажные часы на кожаном ремешке. На них он обычно глядел, когда сильно волновался, но носил не для того, чтобы узнавать время, а потому что их подарила я.
Он часто уезжал по служебным делам за границу и присылал мне настоящие бумажные письма с вложенными внутрь конверта разноцветными сухими листьями. Это был наш тайный знак – признание в любви в период долгой разлуки.
Я столько лет силилась забыть его и не смогла.
Показалось, что прошло несколько минут, а я всего лишь моргнула, застыв с меню в руках, умудрившись не переврать имя своего спутника.
Но он даже не смотрел на меня – так увлекся десертом и монологом о своём новом бизнес-проекте, что, черт возьми, я могла бы назвать его как угодно – мой голос не был бы услышан. Жаль. Мне хотелось так много рассказать: и про этот дождь, и про то, что мерцающие огни города действуют на меня не хуже любого вина. Про то, что капли, разбиваясь о мокрый асфальт, похожи на мелких серебристых рыбок в свете фонарей, а еще – что я вот-вот расплачусь, и пусть сейчас причина моих слез останется нераскрытой, но потом…
Я отвлеклась от блуждания по странице с напитками и подняла глаза. Бывший возлюбленный по-прежнему смотрел на меня, не сводя глаз.
– Дурацкий холодный дождь, – услышала я у самого уха. – Может, закажем чего-нибудь покрепче чая?
Напиться и забыться, – подумала я, а вслух ответила:
– Давай. Они готовят коктейль «Возвращение»?
Глаза, следившие за мной, едва заметно вспыхнули.
– А я, пожалуй, попробую … что тут предлагают в качестве фирменного? – и мой спутник начал повествование о том, что ему довелось пить за всю свою жизнь, чем бывалые вечеринки славились, отличались одна от другой, кто составлял ему компанию и какой у этих праздников был финал.
Я дождалась паузы в его рассказе и хотела было задать вопрос, чтобы сменить тему, но пауза оказалась такой короткой, что мне снова пришлось замолчать.
Я не могла насмотреться на человека из своего прошлого, которого (я это знала) увижу не скоро, но обязательно осенью. Когда пойдет дождь, а маленькое кафе окажется спасительной шлюпкой в городе, окутанном сыростью и туманом. По непонятной причине он следовал за мной именно в такие места, где случайные встречи грозили превратиться в свидания.
Официант не спешил принять заказ, заведение казалось пустым, а в мои уши вливалась бесконечная история чужой жизни.
– Алкоголь не поможет, – зазвучал знакомый голос в моей голове.
Господи, как же страстно я желала услышать этот голос на самом деле! Низкий, грудной, немного хриплый, с ровной интонацией, – я была бы счастлива увидеть как тот, кто сидит напротив, произносит эти слова, как вздрагивают его ресницы после паузы в конце, как серьезное выражение лица меняется на спокойное, а губ касается легкая улыбка, словно только что было сказано нечто незначительное, понятное без слов…
– А знаешь, – вдруг прервала я очередной монолог своего спутника, – пожалуй, мне не стоит пить.
Он замолк на мгновение, посмотрел на меня и сказал:
– Ну как хочешь. Тогда я тоже не буду.
И снова пустился в долгое повествование о годах своей абсолютной трезвости и её причинах. Я сжала губы и посмотрела в окно.
За стеклом горели фонари, мерцали витрины магазинов, желтели окна в домах. Мягкий неоновый свет гирляндой обрамлял дождливую ночь.
– Я скучаю, – внезапно я поняла, что озвучила эту мысль. – Я так сильно скучаю.
– Что? – говорун искренне удивился. – Я так много тебе рассказываю, ты услышала только часть моих историй и скучаешь?
Вообще-то эти слова я сказала не ему. Хотя он угадал: мне действительно было до смерти скучно.
– Да. Ты не даешь мне и слово вставить! – резко заговорила я. – Не спросил ни о чем важном. У меня ведь тоже есть истории, и, к сожалению, тебе они совсем не интересны. А вот ему, – я с вызовом кивнула на столик напротив, – я интересна до сих пор. И всегда была. Отношения – это диалог. А я ухожу.
Говорун непонимающе смотрел прямо перед собой и часто-часто моргал. Наконец-то его молчание длилось больше секунды.
– Кому? Ты … что?
Я взяла сумочку, набросила на плечи плащ и быстрым шагом покинула кафе. Поблизости не было ни одной живой души. Дождь всё так же мерно стучал по асфальту, отбивал дробь на крышах летящих сквозь ночь автомобилей и как будто – мне хотелось в это верить – заглушал звук преследующих меня шагов.
Я обернулась, но позади никого не было.
2.
Утром нового дня я вызвала такси и отправилась по знакомому маршруту. Быстро пошла извилистой тропой, зажав в руке охапку больших разноцветных листьев. Дождь кончился и почва под ногами стала особенно сырой, топкой, липла к подошвам ботинок, замедляла шаги.
Надо мной всколыхнулся воздух. Я подняла голову и увидела, как большая черная тень проносится мимо. Завсегдатай этого места – большой старый ворон. Он всегда опережает меня словно хозяин, спешащий открыть дверь долгожданному гостю.
3.
Прошло несколько минут или целая вечность. Я обнаружила себя на коленях, прямо на размытой дождем земле. С лица капали слезы, а мои пальцы сжимали комья грязи – до боли, изо всех сил, но я не хотела открывать глаза. Вокруг меня рассыпались листья и стояла звенящая тишина.
Ноги сами привели меня к вычищенному прямоугольнику земли. Когда я подошла ближе, сердце забилось как сумасшедшее, и всё тело пробрала дрожь. Но иначе – нельзя. Такое правило: прийти сюда в одиночестве и молча слушать шелест ветра в ветвях тополей и далеких дикорастущих вишен. А если закрыть глаза и подставить лицо солнцу, раскинув руки, то можно
