Виктория Макарова
Записки участкового. Ганна
Белые, яркие лучи июльского, утреннего солнца, пробивали тонировку заднего стекла служебного УАЗа дежурной части, отдела милиции по г. Энску, где в это время на заднем сидении, как «Херувимчик», улыбаясь непонятно чему, мирно дремал участковый Ярослав Ларин. Дежурные сутки подходили к концу, вызовов не было, поэтому экипаж «Машины боевой», в количестве аж двух единиц (участкового и водителя Эдика), мирно «давил на массу», предвкушая скорый уход домой, нормальную еду и сон на чистых простынях.
— Лиговка, Юрге!!!! — как гром среди ясного неба, безумно громко заорала автомобильная радиостанция. Ларин, ещё не успев проснуться, подпрыгнул от неожиданности, а водитель Эдуард наипривычнейшим движение руки молниеносно схватил тангетку рации, наверное даже ещё не успев проснуться и на «автомате» выпалил: «На связи!».
— Выдвигайтесь по адресу улица Раевского 22 «В», там кража с крыши, украли рубероид, опер уже там, отзвонитесь потом.
— Юрга принял. Эдик воткнул тангетку рации между передними пассажирскими сидениями и завёл УАЗ.
Сон пропал, до адреса было минут 15 езды, а на душе маячила пара вопросов, один из которых был про весьма туманные перспективы, на счёт смены с дежурства в положенные восемь утра, так как в традициях Энского отдела было так, что дежурившая на сутках смена, собирала бумаги по преступлению в полном объёме, до тех пор не меняясь, бывали даже случаю, что с суток можно было смениться и в восемь и в девять вечера, следующего дня. Так что перспективы не радовали, второй же вопрос был более прозаичным……
— Вот Эд…! — Ларин завязал разговор с водилой, — Ты же умный, среднее школьное образование, плюс ПТУ на тракториста, 18 лет в ментовке, водителем, баранку крутишь, вот скажи, кто нам придумывает позывные на радиостанции, немцы со своей «Энигмой», обзавидовались, и стали бы охотиться за этим умником…., и как вообще, какой-то проспект в Петербурге (Лиговка), может по понятиям, рангам и ранжирам, вызывать целый город в Кемерово (Юрга), да ещё и давать указания…???
С пол минуты, Эдик переваривал услышанное, а потом разразился истерическим хохотом, параллельно ведя автомобиль и пытаясь ни во что не врезаться: «Яр, откуда у тебя в башке вообще такая мысль возникла? Я вот хрен когда над этим задумывался…, так мы-то ладно, у вытрезвителя хотя бы адекватная «погремуха» — «Змиёвка»…, наверное от «Зелёного Змия»». Водитель с участковым «ржали» в голос, а неминуемая участь в виде рубероида уже маячила за поворотом.
Семь утра. Подъехав на адрес, указанный «Проспектом», водитель высадил «полгорода» в лице Ларина, а сам отъехал на автозаправку.
— Ну чего тут? — Ларин поздоровался за руку с опером Сергеем, который. как и Ларин, имел весьма помятый и отстранённый видок и по всей видимости его ночка так же была «весёлой».
— Короче, с крыши строящегося и ещё нежилого дома, который «прилеплен» к 22 «В», сегодня ночью украли четыре рулона рубероида, который должны были стелить на эту самую крышу, а выносили сии рулоны через первый подъезд жилого дома, где мы и находимся, вот смотри, даже крошка мелкая осталась на асфальте, а здесь в машину загрузили по видимому и ходу, так, что так….
— Глухарь? — с надеждой, что это не так спросил Ларин, хотя прекрасно знал ответ.
— Ага… — выдавил Серёга, — мы тут надолго блин…
Вообщем, пока оперативник «пытал», как, да что прораба-подрядчика, который и обнаружил пропажу, Ларин пошёл «исполнять» поквартирный обход, а, что может быть хуже поквартирного обхода в 7 утра….? правильно, поквартирный обход в 12 ночи….
Все всё понимают, но начальство требует бумаги с показаниями людей и ему всё равно, сколько мата, различных фразеологизмов и имён нарицательных, ты услышишь в свой адрес в процессе проведения этого оперативнейшего мероприятия.
Поднявшись на пятый этаж жилой «Хрущёвки», Ларин начал обход. Ничего интересно, как впрочем и обычно, данное действие не давало, кроме стресса конечно же…
Обойдя два этажа сверху из шести квартир, Ларин через дверь был послан на хрен 2 раза, дверь не открыли 3 раза и в одной квартире собиравшаяся на работу женщина пояснила, что ночью спала и ничего не слышала. «Улов» был так себе, но оставалось ещё три этажа и невесомая надежда на лучшее…
В квартиру 9 Ларин постучал нарочито громко, чтобы сразу привлечь внимание, а полминуты спустя дверь открылась….На пороге стояла очень худая женщина, неопределённого запятидесятилетнего возраста, одетая по подобию монахини, во всём чёрном, голову её покрывал платок, в цвет наряда, повязанный так же на монастырский манер. На «Сухом» белом лице, которое казалось никогда не видело солнца, во впалой глазнице, каким-то адским блеском светился маленький светлый глаз с «выгоревшими», белыми ресницами, второй же глаз был закрыт веком на котором имелся уродливый шрам очень похожий на ожог. Впалые щёки и морщины вокруг губ говорили о том, что у неё ещё и отсутствовали зубы, по-видимому, большая их часть…
Увиденное поражало…, как писал один классик, «Ей Богу Ведьма!».
— Участковый Ларин, Ярослав Эдуардович, есть несколько вопросов, могу ли я их задать? — взяв себя в руки довольно медленно проговорил милиционер, внешне стараясь оставаться совершенно спокойным. Женщина молчала, не отрываясь смотря участковому в глаза своим единственным неморгающим глазом. Губы женщины медленно разверзлись, исказив лицо в ужасной гримасе, пахнуло «тленом», а затем её скрипучий, похожий на звук несмазанных шестерней «Кремлёвских курантов», «сопрано», отражаясь от стен подъезда эхом, произнёс: «Вы попали в дом ясновидящей Ганны, проходите за мной!».
Антураж квартирки, как и дама, внушали некоторое внутреннее беспокойство. На стенах висели иконы, вперемешку с различного рода вениками из разных трав, на тумбе в коридоре даже лежал лошадиный череп и сушёная летучая мышь, в целом полнейший беспредельный хаос смешивания христианства с оккультизмом и ещё не пойми чем. Однако квартира была добротная с дорогим ремонтом и не менее дорогой мебелью, что Ярослав так же оценил. Зайдя в дальнюю комнату, Ларин увидел сидящую на кровати необъятных размеров даму, примерно за шестьдесят, страдающую скорее всего от «сахарного диабета» или «водянки», одетую в большой халат с изображением различных цветов. Лицо женщины было круглым, большим, с тремя подбородками. Апогеем же её внешности была огромная бородавка на носу, а также отчётливо пробившиеся над верхней губой, тонкие татаро-монгольские усики, которые придавали ей особый шарм. Перед женщиной стоял небольшой журнальный столик, на котором были разбросаны карты «Таро», какие-то косточки, вороньи лапки и остальная подобная чепуха, в центре же столешницы на подставке находился
