Марина Айрапетова
Тень
Олег оторвался от компьютера, шумно зевнул, потянулся. Потом сходил на кухню, залпом выпил стакан воды. Побродил по квартире, заметил, сколько пыли набралось за эти две недели. А может быть и три? Он забыл, когда начал писать.
Так, пошатавшись бесцельно по квартире, он решил «прошвырнуться». Бросив беглый взгляд в окно, отметил, что день хмурый, но тихий. Было ещё рано думать о еде, да и вроде дома уже ничего не было.
— Вот сейчас позвоню Лёшке, может сходим по пиву. Ну или, если он занят, прошвырнусь и пойду обедать в кафе.
Одному почему-то пиво пить не хотелось. Олег быстро оделся и вышел из квартиры.
Когда он закрывал и запирал дверь, около самой руки промелькнула какая-то тень. Олег резко обернулся, никого не было.
«Видно, показалось», — подумал он.
В лифте спускаться не захотелось, что-то подсказывало, что по лестнице спуститься лучше, третий этаж, не бог весть какая высота. И вот он на улице! Дверь подъезда с грохотом захлопнулась за спиной. Олег резко обернулся, тень скользнула вбок и исчезла.
«Наваждение какое-то», — подумал, недоумевая, Олег. Он потоптался еще немного около подъезда, обвёл еще раз рассеянно глазами дом с подъездом, двор, заполненный не детьми, а машинами. Достал из кармана телефон, посмотрел на него рассеянно и сунул обратно в карман. Хотелось помолчать.
Олег почти бегом пересёк весь перекопанный двор, в котором, как по привычке, раз в два года что-то лениво искали рабочие. Он буквально выскочил из арки дома на многолюдную улицу.
Прохожие спешили по своим делам. Олег бесцельно заспешил в общем потоке. Уж здесь для тени точно не было места. Он шагал и смотрел рассеянно вперёд, мысли все разбрелись по голове. Сосредоточиться на какой-то одной не получалось.
Улица была одной из центральных, со множеством магазинов, магазинчиков, аптек и кафешек. Людской поток на ней был бесконечен до поздней ночи. А теперь был самый разгар дня. На другой стороне этой же улицы размещалось множество офисов, и сейчас, в середине рабочего дня, как раз пришло время «перекусов», что только добавляло суеты на улице.
Олег теперь брёл спокойно. Ему даже нравилось, что его постоянно толкали и задевали. Это были настоящие люди, их можно было потрогать и тоже задеть. Он, расслабившись, задумался над своей рукописью. Развитие главной сюжетной линии никак не складывалось!
Задумавшись, Олег незаметно для себя свернул в один из переулков. Переулок был совершенно безлюдным, и только в конце его виднелась спецтехника и рабочие, что-то делавшие на дороге. Вдруг совсем рядом с Олегом мелькнула тень, он опять резко обернулся. Никого! «О господи, я свихиваюсь!» — подумал Олег. Он в очередной раз вспомнил тот разговор с другом. Лёша по природе был молчуном, но тогда он даже весь как-то вылезал из своей рубашки, когда старался вразумить друга.
Нет, все доводы Лёхины были напрасны! Он так решил, а значит будет писать именно об этом и именно так! Давольно уже и тех текстов, которые он писал по порыву души, а потом сам же и вымарывал, и «вычищал» по совету здравого смысла. Теперь так не будет. «Либо он живой, либо пошло все к черту…» — решил Олег и даже махнул рукой куда-то в сторону. Ему показалось, что рукой он задел что-то мягкое. Теперь уже поворачиваться совсем не хотелось. Он зашагал быстрее вперёд, туда, где копошились рабочие. А в голове в распорку от виска к виску упёрся один вопрос. В попытке разрешить его он пошёл на уловку. Подойдя вплотную к копавшим мужикам, Олег спросил: «А можно Мы перейдём именно здесь дорогу?» Никто кроме одного даже не обратил внимания на странного пешехода. Тот, что выпрямился, сначала громко высморкался в перекопанную канаву, презрительно посмотрел на светлые кеды Олега и ответил: «Коль приспичило, переходИ».
Уловка не помогла. Олег покрутил головой. Среди кучи земли и кусков асфальта он действительно стоял один. Завершая свой образ в глазах теперь уже и остальных землекопов, Олег помахал руками в поисках тени, но теперь он точно был один. Облегченно, вздохнув, он смело зашагал по неровной и рыхлой куче на другую сторону переулка. Дойдя до конца дома, он оказался на одной из центральных площадей. Он резко почувствовал голод. Здесь, в одном из обрамляющих эту площадь зданий находилось его любимое кафе. Олег рванул туда. К счастью любимый невзрачный столик, стоящий ближе других к туалету, был свободен. Из-за его неудачного расположения к нему мало кто стремился. За это-то его и любил Олег. Он сел и посмотрел на свои грязнущие светлые кеды, ухмыльнулся и достал из кармана телефон. Резко захотелось пережитым поделиться с Лёшкой. Лениво подошедшему официанту заказал чашку кофе в надежде, что еду закажут уже вместе с другом. Лешина улочка, где он снимал комнату, находилась в двух шагах от этого кафе. Разговор был коротким и лаконичным. Через двадцать минут в кафе влетел Лешка и сразу же направился к знакомому столику.
Усевшись за стол, Алексей вопросительно посмотрел на друга. Олег молчал, собирая в кучу все то, что хотел рассказать другу. И вдруг ему и самому все показалось неправдоподобным. «Может и правда я перенапрягся?» — подумал Олег. И он ни с того, ни с сего начал интересоваться Лешиными делами и планами. Тот, нехотя, вяло что-то говорил не слушающему его другу. Потом они ели, обсуждая какие-то пустяки. Закончив, друзья покидали кафе с разными чувствами. Олег чувствовал себя успокоенным и расслабленным, Лёша, наоборот, уходил с каким-то беспокойством в душе. Лешка решил проводить друга, тем более что он давно хотел взять у Олега его рассказы, написанные ещё в прошлом году, чтобы попытаться их толкнуть в печать через одного знакомого. Олегу деньги конечно же не помешали бы, но сейчас это его меньше всего занимало. Да и к этим рассказам он относился теперь почти презрительно. Но то, что домой он шёл не один, его все же радовало. По дороге ни на улице, ни в подъезде ничего странного не произошло. Придя домой, он ощутил полную свободу. Теперь он ждал, когда наконец друг закончит болтать и уйдёт. Поэтому он поспешно отыскал свои рассказы, так и не перепечатанные начисто, и отдал их другу. Олегу нетерпелось сесть за работу. Проводив Алексея, он тут же сел за стол и включил компьютер. Экран засветился и до боли знакомый текст возник перед глазами.
