Фло Ренцен
Грань
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ Джунгли или Идите в баню
И так только с тобой.
Только с тобой.
Только с тобой…
Только с тобой?..
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
Джунгли или Идите в баню
Хорошо осенью в Милане.
Правда, Интер Милан теперь играет перед полупустыми трибунами, а боязливый старенький Джорджио Армани, угодив в группу риска, решил на миланской фэшн-уик показывать свою «осень-зиму» совсем без зрителей. И все-таки в Милане осенью хорошо. Красиво.
В Берлине осенью паскудно, ветрено и дождь. Ничего страшного, в общем-то, но в Милане, говорят, сейчас лучше. Каро говорит.
Говорит, а сама приезжает в Берлин. Вернее, уже приехала. А встретились мы только сейчас, потому что с некоторых пор Каро стала странной. То есть, еще более странной, чем была всегда.
Ей мало итальянского карантина — она и здесь в него засела. Поэтому мы только через пять дней после ее приезда встречаемся с ней в милом Бикини-центре.
— Сто лет не ходила в Бикини, — потягивается Каро после трехчасового шопинг-тура. От шопингового переутомления ее большие темные глаза кажутся мечтательными.
Каро похудела. Я пока еще не решила для себя, пошли ей на пользу еще сильнее обозначившиеся, заостренные черты лица или не пошли. Видео-звонки не все показывают достоверно. Не помню даже, была ли она когда-нибудь в школьные годы такой исхудавшей. Теперь она еще сильнее смахивает на американскую фолк-певицу Джоан Баэз.
— Зато ты в других центрах была. Милан — один сплошной центр, — потягиваю я через трубочку фраппучино и после первой же втяжки припоминаю, почему терпеть его не могу. — И в Берлине нет кафе с официантами-роботами.
— Там все равно не так, — покачивает головой Каро.
Делюсь с ней своей фокаччей. Сидим в кафе-баре «Компаньон» на дизайнерских пенечках среди оливковых кустиков, средиземноморских растений, ярких подушек и других юморных интерьерных деталек. То разглядываем косматую игрушечную голову дикого кабана над барной стойкой, то смотрим в окна от пола до потолка.
Через дорогу, чуть левее видно высоченную башню Уолдорф Астории, чуть правее — замызганно-отстойную кромку Зоо-вокзала.
Хоть самый злачный из всех мест тут вообще-то Зоо-вокзал, полиция сейчас оцепила Асторию. Похоже, у них там тревога — под Асторией, выгнанные сиреной, кто — в чем, кучкуются постояльцы.
Невдалеке бомбит-трезвонит Дырявый Зуб.
— А тут тоже неплохая фокачча, — замечает между тем Каро.
— Взяла бы себе целую.
— Не жмоть. С подругой поделиться жалко? — спрашивает она серьезно.
Пожимаю плечами вместо ответа. Жую, размышляя над тем, что ненавижу делиться едой. Никогда не любила ни с кем есть из общей тарелки и не выношу ресторанов, у которых вся концепция на этом построена.
Но в случае Каро дело в другом, и я не упускаю возможности сказать ей об этом:
— Ты скоро вообще растаешь, если так будешь стрелянными кусками питаться.
— Сама тоже похудела, — парирует она, сузив на меня глаза.
— Мне хавать некогда, — отбрехиваюсь я.
— Хм-м-м…
Она булькает фраппучино — напитки у нас с ней одинаковые. Затем мы синхронно смеемся и из окна больше уже не смотрим.
— Так чего там Амазон? — спрашиваю.
— Не знаю, — равнодушно говорит Каро.
— Уволилась, что ли?
— Пока нет.
Оно и правда — какой дурак сейчас увольняться станет, если не «попросили».
На Амазон Каро пролезла через связи — и в качестве начального взноса предоставила им свои, вернее, связи своих родителей. На этом самая яркая и интересная часть ее трудовой деятельности закончилась, потянулись серые трудовые будни.
Мне вообще всегда казалось, что работа абсолютно не интересует Каро, и она параллельно занимается чем-то еще. Но она никогда не считала нужным или возможным меня в это посвящать и получала истинное удовольствие от своего шифрования. А если бы я еще лезла с расспросами, надоедала и докапывалась, она вообще была бы на седьмом небе от счастья.
— Как тебе живется? — спрашивает вдруг Каро, как будто мы с ней только сейчас, в этот момент встретились.
— Как обычно, — пожимаю плечами я.
Заново обрела себя вот уже с месяц, как. Привыкать к себе, заново обретенной, долго не пришлось. Когда рассказала Каро про это мое «обретение себя», должно быть, громадное удовлетворение ей доставила. Она даже не слишком разорялась, что, мол, так она и знала, что этим кончится.
— А тебе?
— Как обычно, — говорит Каро, хлюпая фраппучино.
Соображаю, что давно уже не знаю, что для нее «обычно».
— Ты надолго?
— На недельку. Еще одну. Наконец-то со мной лично встретится кое-кто из менеджмента.
— Надо же, — говорю. — Значит, правда не уволилась.
— Наконец-то мой бестолковый концерн выбил мне нормальный выезд из Италии.
— Пять дней в карантине — это, по-твоему, нормально?
— Не здоровилось просто.
— Головные боли твои как?
— То плохо, то еще хуже.
Как ни странно, при этих словах Каро улыбается.
— Лечишься как-то?
— Как-то лечусь.
И не углубляет тему. Вообще, есть-появилась у нее когда-то такая идиотская привычка — не договаривать, держать в непонятках, будто я недостойна того, чтобы узнать определенные детали из ее жизни. Будто проштрафилась. А и ну ее.
Я взяла легкий снэк, потому что нам сейчас еще в «Джунгли» — так называется сауна в Бикини-отеле.
— Хей, амазонки, — подсаживается к нам Рози и шутливо-чинно представляется Каро: — Розина.
Я решила, что нам будет веселее втроем и спросила разрешения позвать с собой Рози, хоть приветственные похождения с Каро оказались вполне занятными.
— Слышали, в Астории какой кипеш? — спрашивает Рози.
— А что там? — спрашиваем мы. — Мы наблюдали, но ничего не поняли.
— Потенциальный самоубийца… полиция только что с крыши сняла… Столько народу переполошили. Холодно же стоять там в халатах, мерзнуть. И вот кому, — сверкает она на меня глазами, — приходит в голову такая хрень…
— Понятия не имею, — передергиваю плечами я, и мы с Каро допиваем свои мутности.
— Не-е, девчонки, кто ж так в сауну ходит! — восклицает Рози и — мне: — Так — не спорь со старшими.
— Пф-ф-ф — соплячка! — деланно возмущаюсь я — и не думала с ней спорить.
А Рози дарит очаровательную улыбку — не мне, естественно, и не Каро, а одному из итало-симпатяг официантов. Этот начинает флиртовать с Рози еще по дороге, добираясь до нашего столика, а добравшись, говорит:
— Чао. Приветик. Что будете?
— Это ты нам скажи. Но учти — нам в «Джунгли» через пятнадцать минут. Мы можем только по разу — зато каждая, — обещает Рози, на последнем слове «делая» бровками.
— Тогда разное возьмите
