Андрей Халиас
Путь
Пролог
Путь был долгим. Каждый следующий шаг давался сложнее, чем предыдущий. От напряжения ноги начинали неметь, дышать становилось тяжелее, а от жары по лицу струился пот. Соленые ручейки стекали по лбу, просачивались сквозь ресницы и попадали в глаза, вызывая жжение. Стоило попытаться вытереть лицо, мокрыми от пота руками, как становилось еще хуже – жечь начинало сильнее. Замкнутый круг.
На самой же вершине холма не было ничего, ради чего весь этот путь стоило бы проходить. Все тот же вид на бескрайние просторы – как и обычно. Все те же стены священных храмов – как и всегда. Монахи, паломники, просители, посетители… Зачем на холм забираться? На этот вопрос у меня не было ответа. Но и выбора я не видел – чтобы найти ответ, нужно было подняться на самый верх.
Это был сотый храм на холме, а может и тысячный. Не было даже мысли их считать. Ясно было одно – храмов позади было неисчислимое множество, и впереди будет еще немало. Потому что поиск мой был далеко не завершен – я даже в полной мере и не осознавал, что искал на самом деле. Поэтому и вопрос “Зачем?” был в какой-то степени лукавством, ведь я не знал, на какой именно вопрос ищу ответ.
Оставалось одно – шаг за шагом идти вперед, не видя альтернативы. Разыскивать ответы. А потом, зная ответы, пытаться задать правильные вопросы.
Наконец я добрался до вершины холма. Я чувствовал напряжение и усталость в мышцах после долгого подъема, а еще я чувствовал полную безмятежность. Я чувствовал себя младенцем, который только что появился из утробы матери – все сознание было заполнено лишенной рутины жизни радостью бытия.
Никогда не понимал, почему люди старались навсегда избавиться от этого дара – принимать жизнь по-детски непосредственно и с наслаждением. Каждую секунду жизни наслаждаться самим процессом существования и радоваться всему, что есть вокруг тебя, – зачем от этого избавляться? В моем мире это была наивысшая ценность, и сколько я себя помнил, всегда учился возвращать это состояние, пытался продержаться в нем как можно дольше. Было сложно, но с каждым разом становилось все проще.
Это состояние ни с чем не спутать. Ни с чем не спутать тот момент, когда из самой глубины сознания начинает просыпаться, выбираться наружу, поедая суету и рутину, детская безмятежность, это блаженное неведение, и ты отрешаешься от всего материального, погружаешься в теплую ванну спокойствия, и забываешься…
Но проходят недели, иногда месяцы, и ты все равно возвращаешься в мир иллюзий, условностей и вещей. Зачем? Пожалуй, этот вопрос был самым сложным, и от ответа на него зависели ответы на все остальные вопросы.
Прошло несколько часов. Солнце начинало садиться за горизонт. Жара постепенно спадала. Пот на лице уже давно высох, оставив после себя небольшой налет соленой усталости. Я провел несколько часов, гуляя по небольшому дворику храма и любуясь видами с холма, но теперь пришло время возвращаться обратно в город. Я начал спускаться вниз.
Все мои мысли в этот момент были заняты лишь одним – едой. Целый день ходьбы вызвал нешуточный голод, который стал проявляться вовсю с уходом жары.
По дороге к храму я заприметил несколько кафешек с уличной едой, и сейчас, как на крыльях, чуть ли не вприпрыжку, я мчался к ним, чтобы наконец-то утолить голод и насладиться вкусной пищей.
Шаг за шагом я спускался вниз. Идти было легко. Спускаться с холма всегда легче и приятнее, чем карабкаться вверх. Не только потому, что это легче физически и занимает меньше времени, но и из-за природных видов, которые тебе открываются внизу, на земле. Карабкаясь вверх, ты видишь перед глазами лишь ступени, одни и те же, сотни и тысячи. Идешь вниз – и перед тобой открываются прекрасные бескрайние просторы, которые тянутся до самого горизонта. Не важно, сколько раз ты видел подобные пейзажи, любить их и наслаждаться ими – это то, что дано тебе от природы.
Половина пути уже была пройдена, как вдруг передо мной возникла фигура человека, облаченного в оранжевое одеяние. Это был монах. Он стоял рядом с беседкой, предназначенной для отдыха путников, которые устали от подъема на холм.
Монах смотрел на меня. Я хотел обойти его и продолжить свой путь за едой, но у него были другие планы. Он помахал мне рукой и указал на беседку, приглашая присоединиться.
На самом деле, я был не против. Еда подождет. Всегда интересно поговорить с человеком, которому есть, что тебе сказать. Особенно, если это монах. Я всегда чувствовал некое родство с монахами, ведь их поиск напоминал мне мой собственный.
Я прошел за монахом в беседку и сел напротив него. Мы начали разговор. Говорили об обыденных вещах, о том, что всегда обсуждают два человека, которые только что познакомились. Но цель у нашего разговора была другая.
Монах спросил меня, зачем я посещал храм. У меня не было точного ответа. Я искал ответы на вопросы, которые сам еще не знал. Монах с пониманием отнесся к моим словам: его путь во многом был схож.
Он спросил меня:
– Ты веришь в жизнь после смерти?
– Мне хотелось бы верить. Нет никаких доказательств, что она есть, и нет никаких доказательств, что ее нет. Наука не может объяснить подобных вещей и не сможет еще очень долго. Возможно, даже никогда. Поэтому верить или не верить – это равнозначные понятия. Просто выбираешь то, что тебе больше нравится. А мне нравится верить в то, что после смерти жизнь есть.
Мы продолжили разговор. Монах рассказал о том, что раньше был военным. Я подумал о том, что ему даже возможно приходилось убивать. Но не стал об этом спрашивать. Он рассказал о своей семье, о детях, которых оставил, о жене. Хотелось его осудить за то, что оставил своих близких, ушел от них, но я не стал – разве я чем-нибудь от него отличался?
Монах рассказал мне о своих путешествиях, а я ему – о своих. Он рассказал, как ездил по стране из храма в храм, как просил милостыню у людей, чтобы продолжать путешествовать, а люди ему помогали. Люди всегда помогают монахам. Помогаешь монаху – значит ты хороший человек, а к хорошим людям в жизни приходит лишь хорошее.
Внезапно монах прервал разговор. Он смотрел в сторону лестницы, ведущей на
