Глава первая
Окрестности города Орфеи в период Красного века
Быть пронзенным стрелой под самый конец сражения – невероятная «удача». Кажется, что вот она – победа, но только уже не для тебя. Обжигающая боль охватила плечо только в первые минуты, потом она будто исчезла, но от этого было еще хуже – значит, острие было омыто ядом, обездвиживающим почти мгновенно. Потому я ирухнул вот так, в глупой позе, за каким-то большим камнем, ставшим для меня настоящим спасением: враги меня не видели. Впрочем, соратники тоже, что, безусловно, не радовало. Хотя стали бы они мне помогать? Тут свою бы шкуру спасти, а не за чужую умирать. Удивительно, что я вообще еще могу думать: яд распространился по всей левой половине тела, парализовав ее, а значит, скоро доберется до сердца.
–Фр-р-р!
–Ты всегда приходишь мне на выручку, дорогая,– когда лошадь опустилась на песок рядом со мной, я потянулся еще способной двигаться рукой к сумке на седле и достал из нее голубой камушек.
Еще чуть-чуть – и мне бы уже и он не помог. Надо успеть. Надо…
Кажется, я отключился… Камень еще у меня, но руку я почти не чувствую. Надо собраться… Я закинул правую руку на левое плечо, успев дотронуться до раны камнем – и он мгновенно окрасился не перестающей сочиться кровью. Я знал это, потому что сознание уловило легкое облегчение – магия исцеляющего камня начала действовать. Подумать только: что, если бы М‘ара не вернулась за мной?! Наверное, я лежал бы так же, как и эти мертвецы рядом. Скольких я сегодня убил? Десять, двадцать? Не могу вспомнить… Помню лишь, как легко меч пронзает мягкую плоть, и вижу брызги крови, долетающие до моей одежды. Иногда лезвие скользило до самого сердца, иногда натыкалось на преграду – и не доспехи то были, а кости моих врагов. Кто-то плакал, но не молил о пощаде, а кто-то, наоборот, кидался на мою лошадь, прося о спасении. Я знал, что это был лишь трюк – стоит подпустить противника, и он непременно вонзит клинок в ноги лошади, пусть и сам погибнет миг спустя.
Сознание уже стало возвращаться – по крайней мере, мне так показалось,– но пронесшаяся рядом стрела заставила усомниться в этом. И словно для того, чтобы окончательно добить меня, рядом рухнул один из тех, с кем мы сражались. Смертельный выстрел попал точно в сердце – стрела пронзила его насквозь, и ее окровавленный наконечник вышел с обратной стороны. Я попытался разглядеть своего спасителя, но словно сами древние пески Северной пустыни не хотели, чтобы я увидел его… Виден был лишь силуэт в белом плаще с поднятыми после выстрела руками. Песчаная буря продолжала усиливаться, да и ветер изменил направление, устремившись теперь прямо мне в лицо. И то ли мне померещилось от еще действующего яда, то ли сознание стало надо мной издеваться после всех трупов, которых я видел перед собой, но я совершенно отчетливо услышал голос песков. «Глупый мальчишка!»– прошептал он.
Я повернулся к упавшему рядом со мной воину и попытался разглядеть наконечник стрелы – красный, без яда, но вот древко окрашено в едва уловимую бирюзу.
–Ничего не меняется,– сказал я вслух и из последних сил попытался оторваться от земли.
Жизнь постепенно ко мне возвращалась – вокруг все стало вверх тормашками, а солнц так и вовсе два, а может, и три. Напади на меня сейчас еще один житель гор – вряд ли я смог бы дать отпор. Как случилось, что я позволил себя подстрелить? Ой…
Судя по тому, что песок закрыл меня почти наполовину, провалялся я без сознания минут десять. Плохо дело. Если я не соберусь и не встану, так и погребут меня демоны пустыни в своих владениях.
–Мара! Фи-и-и-у!– просвистел я.
Моя боевая подруга ткнула меня мордой в плечо, давая понять, что она никуда и не отходила, а хозяин ее так глуп, что не заметил этого. Уцепившись за стремя, я снова попробовал подтянуться, а потом перекинуть ногу через седло.
–Домой, девочка, домой…– прошептал я, припав к загривку своей гнедой лошади, и накрыл капюшоном голову.– Больше нам тут делать нечего.
Это действительно было так – войну мы выиграли, я был уверен. Не знаю, кто понес больше потерь – мы, жители пустынь, или они, горные обитатели. Но напасть на государство Алариаль было их большой ошибкой – в конце концов, нас же гораздо больше. На что они рассчитывали? Что мы слабее, раз живем на равнине? Не стоит им забывать, что всегда можно нанять таких, как я. Только вот зачем оно мне надо? Хотя…
Мешочек с монетами у меня на поясе приятно позвякивал при каждом шаге лошади. И это было последнее, что я слышал перед тем, как наконец предался долгожданному сну: язнал, что Мара обязательно довезет нас до… Нет, конечно, не до дома. Зачем я так называю город, где провел детство? Ведь дома у нас не было уже очень давно. Как не было больше и тех, к кому я мог вернуться…
«Беги, Н‘атан, беги и не оглядывайся!»– женский голос, который я не способен забыть, снова звучал в моей голове. Если бы я был тогда сильнее, то смог бы спасти их, но… Какая теперь разница? Главное, что миссия моя окончена.
Итак, возвращаемся вОрфею. Может, хоть там нам повезет, и мы наконец отдохнем. Тьма, что же кровь-то никак не останавливается…
Не знаю, сколько именно прошло времени, но, когда я очнулся, солнце уже закатилось за горизонт, на землю упала долгожданная ночная прохлада, а перед моими глазами возник родной город. Не могу сказать, что Орфея была такой уж большой – сЮза‘илем и тем более Алари‘алем не сравнить,– но жители этого города смогли выдержать наступление врага. Наверное, только благодаря своим детским воспоминаниям я иотправился на защиту жителей моей родины (ну и конечно, из-за хорошей платы одного местного нанимателя). Хотя не уверен, что кто-то меня здесь помнит. Из дорогих мне людей в живых не осталось никого, а новых знакомств я как-то не завязал. Я не стремлюсь с кем-либо сближаться: единственный мой друг – Мара, по крайней мере на ближайшую тысячу лиг[1].
Боль в руке не спешила уходить окончательно, и вымотан я был порядком, так что спать на улице совсем не хотелось. Сейчас это было бы для меня не только тяжело, но и опасно. В городе все еще могут быть враги, да и любой патруль, не разбираясь, отправит меня в ближайшую темницу. Поэтому я старался более-менее ровно держаться в седле, чтобы не вызывать подозрений у немногочисленных попадавшихся мне навстречу жителей Орфеи.
Город сильно изменился, пока меня не было. Боюсь, что и собственный дом, а точнее, то, что от него осталось, я вряд ли найду. Да и сейчас мне нужен вовсе не он. И потом – осталось ли хоть что-то от былых трущоб? В тот кровавый год мне было примерно семь. Значит, прошло почти двадцать лет. М-да…
Так, и куда же мне свернуть? Совсем ничего не помню. Тьма, что же они все так переделали?
Зажимая рану на плече, я медленно двинулся дальше по темным, не освещенным даже луной улицам города в поисках временного пристанища. Хорошо было бы остаться где-нибудь в уютном гнездышке дня этак на два или на три, но такую роскошь я себе не могу позволить. Ночь – вот мой максимум. Вопрос только в том, куда отправиться? Ладно, сделаем как обычно – доверимся судьбе. В конце концов, я ранен и не должен все решать сам, пусть и она постарается.
