Петр Боцис
Старец Иероним, молчальник Эгинский
Пролог
Жизнь всякого человека сокровенна, особенно сокровенна жизнь святого. Поэтому я не решился бы писать о старце Иерониме, известном исихасте Эгины, если бы не просьбы многих братьев, знавших о моей духовной дружбе с ним. Чувство своего бессилия и мысль, что я не смогу не только передать, но и даже немного приблизиться к духовным глубинам этого старца, удерживали меня. Ведь он духовно возвысился над нами и был подобен птице, которая, рассекая небесную высь, заглянула за облака и увидела такое, что мы, земные, не можем себе и представить.
Попытка писать о таком небесном человеке подобна попытке маленького червячка описать величие полета орла, парящего на недосягаемой высоте небес. И я, наверно, никогда бы не решился на это, если бы не монахиня Евпраксия, которая более сорока лет была его верной и преданной ученицей. Она и уговорила меня заняться составлением жизнеописания старца.
Испросив помощи Божией и молитв старца, я начал эту работу с осознанием своей немощи и с надеждой, что молитвы старца покроют и восполнят все недосказанное мною. Любезный читатель из этого малого да постигнет истинное величие старца
Счастливцы, знавшие его близко, утверждают, что образ жизни старца Иеронима во многом отличался от привычного нашего представления о святом. Один известный писатель-богослов метко сказал, что только те, кто хорошо знают святых и Ангелов, могут говорить о старце Иерониме.
Он жил среди нас в простоте и чистоте душевной, был добродушен, как малое дитя, имел зрелость мысли мудреца, рачение и любовь святого. Был преданным последователем поучений аввы Исаака Сирина и в то же время сторонником житийного уклада. Страждущие обретали в нем истинного отца. Духовно мертвые души воскресали от его горячей любви и поры. Вся его жизнь была полна любовью к братьям-христианам и к православию. Его спокойное лицо светилось святостью в непрестанной молитве.
Старец Иероним знал сокровенные мысли, и переживания любой души и открывал тайны, сокрытые в ее глубинах. Он был мудрым наставником, и слова его были плодами его подвижнической жизни.
Представляя эту книгу на суд читателя, я уверяю вас, что в ней нет ничего, кроме простых рассказов самого старца и того, что нам поведали монахиня Евпраксия и другие его духовные чада. Письма и документы взяты из архива, хранящегося у монахини Евпраксии.
Петр Боцис, Афины. Май 1991 г.
Свидетельство святости
В Афинах, как-то вечером в помещении одного религиозного общества собралось пять человек, среди которых был и дьякон, ученик Богословской школы. Говорили о вере, обсуждали разные богословские вопросы. Неожиданно дьякон, прервав разговор и обращаясь ко всем, сказал:
– Я часто думал, как живут святые. Почему я не встречался с кем-нибудь из них, и как найти-то такого в наше время?
– И все же,– ответил кто-то,– и сейчас есть святые.
И я даже знаю одного.
– Ты знаешь святого? Где он? Если ты говоришь правду, то я готов пойти и па край света, только бы увидеть его.
– Тебе не придется так далеко ехать. Потрудись добраться до Эгины и там его увидишь.
– Где он живет? Как его зовут?
– Когда сойдешь с катера на Эгине, спроси, где живет о. Иероним. Там его все знают, и скажут, как его найти.
Вскоре собеседники разошлись. Через несколько дней они вновь встретились, и тот, кто посоветовал дьякону посетить о. Иеронима, спросил:
– Как дела, отче, ездил ли ты на Эгину?
– Да,– ответил дьякон, и на его лице появилась радостная улыбка.
– И как? Убедился?
– Брат, я так благодарен тебе, ты посоветовал мне поехать и увидеть святого. Когда я встретил его, то почувствовал такую радость, будто встретил Самого Христа.
Какой же это человек! Я получил такое утешение, такой прилив душевных сил – мое сердце трепетало от радости. Рядом с ним я почувствовал себя малым ребенком.
Все мои знания померкли рядом с его простым и благодатным словом. Это действительно святой. Брат, не знаю, как и отблагодарить тебя. Большей радости ты и не мог мне доставить. Да воздаст тебе Господь.
Таким было свидетельство одного из тех, кто удостоился встречи с о. Иеронимом, эгинским старцем. Все, кто знал его, так или иначе рассказывали о нем с одинаковой радостью, с одинаковой любовью и почтением. Его простота, смирение и святость жизни запоминались всем, кто его посещал, и он становился им отцом, братом, другом, а главное, мудрым наставником. Потому-то народ Божий, чувствуя святость, и спешил к нему за Божественными наставлениями. Люди получали утешение в скорбях и неудачах, поддержку в житейских испытаниях. И он с великой любовью, терпением и великодушием принимал всех и отдавал каждому частичку своей любви: одному утешение, другому крепость, а иному указывал и путь к покаянию.
Все вмещались в его маленькой и бедной келье, поскольку любовь его к людям была необъятна. И каждый уходил из этой духовной лечебницы радостным, умиротворенным и исцеленным.
Кто же этот почтенный старец, согревший стольких людей? Откуда прилетела к нам эта пустынная пташка, которая, поселившись рядом с нами, напоила греховную землю своими слезами и превратила ее в духовный оазис, где любой путник находил прохладу и утешение?
Проследим же земной путь этого ангела во плоти, который своей святой жизнью воодушевил многих на Эгине, в Греции и во всем православном мире и показал, что в наше время можно достичь святости, если всецело предаться Богу.
Большой материк
Отец Иероним, в миру Василий Апостолидис, родился в 1893 году в Малой Азии, на этом «большом материке», как его метко назвал Контоглу, в городке Гельвери в Капиадокии, откуда происходили величайшие святые нашей Церкви: святитель Василий Великий, святитель Амфилохий Иконийский и другие.
В Гельвери ко времени рождения отца Иеронима проживало около четырех тысяч человек. Он считался одним из важнейших торговых центров области и подчинялся Иконийской митрополии.
В древние времена на месте Гельвери находились кельи и монастыри, устроенные, словно орлиные гнезда, на скалах и у их подножий. Там, в пещерах, и жили подвижники. Само название городка подтверждает эти сведения. Гельвери – искаженный вариант названия Келивара, смешанного греко-турецкого слова, и означает: «место со множеством келий». Подтверждается это тем, что в Гельвери существовало множество церквей. По свидетельству очевидцев, в прошлом столетии их было более двухсот.
Со временем число равноангельных подвижников в этих монастырях стало уменьшаться. И позже, из-за страха гонений и преследований иноверных завоевателей, монастыри и скиты один за другим оставлялись. В кельях стали селиться миряне, и, в конечном счете,
