Кровью и жизнью
Глава 1
— Эм-ма! Э-эм-ма-а-а! Э-ма-э-ма-э-ма, давай скорей на осмотр! Я уже все, благословен будь Источник. Доктор-душка, магсестра, правда, грымза, — в комнату влетел ворох голубых кружев и оборок, посредине которого при желании можно было обнаружить мою сестру. — Ты же помнишь, что у нас на этот день большие планы?
Помню, конечно, как не помнить. Последние пару дней — как только стало известно о приезде очередной комиссии — у Лиззи разговоров только о том, что в этот день не будет занятий и можно, наконец, улизнуть из школы. И планы у нас, действительно, были грандиозные. Для начала пикник на берегу озера. Для этого не без помощи обаяния Лиз у сердобольных кухарок были выпрошены сэндвичи для «голодных девочек». В качестве голодной Лиз, не долго думая, предъявила меня: и худа, и бледна, и кроткий взгляд бедняжки — глазки в пол, трепет ресниц и горестный вздох — давно отрепетирован. Составить нам компанию для не предусмотренного правилами завтрака на природе решили еще две одноклассницы, но у Джейн вечером поднялась температура, а Тереза без подруги струсила. После пикника мы планировали искупаться, а затем пробраться в сад барона Степлтона: его усадьба, расположенная по соседству со школой, была давно заброшена, но яблоки и сливы в саду родились на диво вкусными. А в самом конце мая, вот как сейчас, весь сад утопал в ароматной нежно-розовой пене яблоневого цвета, и гулять там было одно удовольствие.
— Эм-ма, очнись, — цепкие пальцы Лиз легко встряхнули меня за плечо и выдернули из задумчивого состояния, как рыбешку из пруда.
— Слышу, помню, готова.
Я поднялась из кресла.
— Сэндвичи уже в сумке, смена белья там же, — заговорщицким тоном прошептала ей на ухо. — Только как ты собралась протиснуться через дыру в заборе в этом воздушном..хм.. торте?..
Я кивнула я на платье сестры..
— Сходи-ка, переоденься.
— … во что-нибудь такое же скучное... — продолжила та. — Нет уж, может, я всю ночь мечтала, как буду гулять по цветущему саду в этом самом платье..
— Или торчать посреди забора..
— ... но обязательно в нем, — не сдавалась сестра.
— Хорошо-хорошо, я поняла, вытряхнуть тебя из платья нет никакой возможности.
Из-за такого вот упрямства плохо знающий Лиззи человек мог бы заподозрить ее в недалекости, легкомысленности и неосмотрительности. Но я знала ее практически с самого рождения, поэтому понимала, что, во-первых, подобного рода капризы Лиз позволяет себе, когда речь идет о маловажны вещах. А во-вторых, раз упрямится, значит, имеет на это свои причины.
— Так-то, Эм. Как думаешь, что бы решили мэм Шульц и эта зануда Вилма заодно, если бы в первый же свой свободный день я б вырядилась в дорожное платье?
— Что ты что-то задумала, — пришлось признать мне.
— По-моему, Барнет и Дженкинс опять что-то задумали! — так неожиданно донеслось с другого конца залы, что я вздрогнула. — Все время шепчутся, это не к добру.
Ну вот, стоило вспомнить зануду Вилму — она тут как тут, словно демон из коробочки, плавно, но целеустремленно приближалась к нам с неизбежностью годового экзамена по истории. И платье легкомысленное никого не обмануло.
— Вилма, ты нас раскусила, — не стала юлить Лиз. — Как раз сейчас я пытаюсь подговорить Эмму...
Сестра перешла на заговорщицкий шепот и поманила чересчур догадливую одноклассницу пальчиком .
— ... позаимствовать у милого доктора несколько пакетиков с желудочными порошками.. Подсыпим их мисси Глогг на следующей неделе, может, получится избежать опроса по рионскому.
— Я не в восторге от этой затеи, — не слишком убедительно пробормотала я.
— Хм, ну да, ну да, — многозначительно потянула мисси Заноза и неторопливо поплыла к своим приятельницам, периодически поглядывая в нашу сторону.
— По-моему, не поверила.
— Зато идею эту она запомнила. Пусть считает, что мы заняты чем угодно, но здесь, в школе, — проговорила Лиз, посылая улыбку Вилме. — Ну где же мэм Шульц?
Последняя словно только и ждала вводной реплики. Тотчас же дверь открылась, причем очень уверенно и значимо (все, что делала мэм Шульц выглядело уверенно и значимо, даже очки поправляла так царственно, что хотелось сделать книксен). Тихий шорох — это все ученицы, ожидающие в зале, повернулись на этот звук... И мэм Шульц показалась на пороге — крупная статная колонна, незыблемая как многотомная энциклопедия по истории родного государства — дисциплины, которую мэм Шульц изволила нам преподавать.
— Мисси Дженкинс, Дикенс, Донован, Дрискол и Загорски, будьте добры проследовать со мной на осмотр.
Понадобилась пара мгновений чтобы стряхнуть с себя оцепенение, вызванное значимостью голоса нашей наставницы и еще пара чтобы осознать, что прозвучало и мое имя. Небольшая суета — и вот уже наша пятерка следует по коридорам школы за мэм Шульц, как утята следуют за мамой уткой.
Медчасть находилась в западном крыле школы, и пока мы шли, я успела прокрутить в голове план на ближайшее будущее: быстро пройти осмотр (как хорошо, что наши с Лиз фамилии в начале списка, нам почти не пришлось ждать), забрать сумки, отправиться на прогулку по школьному саду, отделаться от лишних глаз, найти заветную дыру в заборе, скрытую дощечкой (мы все руки занозили, пока прилаживали ее обратно)...
— Мисси Дженкинс, прошу вас.
Передо мной распахнулась дверь медицинского кабинета. Я первая по списку из нашей пятерки, мне первой и заходить…
В кабинете помимо привычного доктора Алистера (благообразного седого старичка, похожего на Снежного Деда и внешне, и добродушным характером) расположилась магсестра. «Грымза» — вспомнила я характеристику, выданную ей Лиз. Ну что ж, внешне она вполне походила на грымзу — желчное узкое лицо с первыми признаками увядания, внимательные буравчики глаз, черные волосы, скрученные в тугой узел, серая форма Магконтроля.
— Мисси Эмма Дженкинс, стало быть.. Проходите за ширму, голубушка, готовьтесь к осмотру, — голос дока, чуть насмешливый, но обволакивающий заботой, как обычно, подействовал на меня умиротворяюще (не на меня одну он так действовал, надо сказать, у нас даже уколов никто из девочек не боялся).
Осмотр проходил привычным образом: доктор Алистер пощупал пульс («немного слабоват, голубушка и щеки бледноваты, вам надо больше кушать и гулять на свежем воздухе» ), прослушал лёгкие («очень хорошо, мисси Дженкинс»), осмотрел язык и горло
