Евгений Капба
Великий и Ужасный-4
Глава 1. Террор
Огромная пробка из электрокаров тянулась на километр минимум. Фуры, микроавтобусы, седаны и минивэны всех форм, моделей и расцветок давали полное представление о предпочтениях в сфере автомобилестроения земских жителей Государства Российского. Водители и пассажиры выходили из машин, зябко ежились от студеного воздуха, вглядывались вперед, переговаривались, ругались. На меня особого внимания не обращали: ну, байкер. Ну, здоровенный. Очки, бандана и ублюдочное происхождение давали возможность на некоторое время перестать быть орком, и если не затеряться в толпе, то хотя бы не создавать вокруг себя паники и ажиотажа.
— Мост через Бирюсу, — услышал я краем уха. — Там что-то нездоровое творится!
— Что-то грохочет… — вторил еще один голос.
У мотоциклов, даже если это электробайк впечатляющих габаритов, есть неоспоримое преимущество: срали они на пробки. По-хорошему, я мог вообще перетащить железного коня через разделительную зону. Правда пришлось бы его разгружать и перебрасывать через ограждения… Но это было мне по силам. Хотя и без путешествия по встречке вариантов хватало: вполне приличная асфальтовая обочина, узкая для автомобиля но приемлемая для мотоциклиста, или пространство между полосами — если ехать прямо по разметке. Я выбрал обочину, спешился и принялся толкать байк мимо говорливых водителей.
— Гляди — щас стартанет, и черт ему не брат! — комментировал мои действия толстый мужчина в куртке с капюшоном.
— Я тоже в молодости мотоцикл хотел, — кивнул дальнобой в красной дутой жилетке. — А потом — семья, дети… Купил себе седан.
Правильно. Мотоцикл — это для тех, у кого имеется латентная страсть к самоуничтожению. Будь у меня семья и дети — я бы тоже седан купил… Хотя нет! Внедорожник. Как мой старичок- "Чероки", который остался где-то на Земле один-одинешенек…
Ностальгируя таким образом, я машинально снял очки и бандану, протер окуляры и вдохнул воздух полной грудью, прежде чем крутануть рукоять и рвануть вперед.
— Урук! Черный урук! — зашептались вокруг.
— Таня, лезь в машину. Прячь детей!
— Лизка, дура, застегнись, а ну как — глянет на твои цыцки!
— Кто их вообще поодиночке с Васюгана выпускает? Где милиция? Где опричники?
Конечно, я посмотрел на Лизкины цыцки. Девка — зачет: лет девятнадцати, светловолосая, коса — мощная, щеки — румяные! И грудь, конечно — отличная. Размер четвертый, едва куртку не разрывает. Настоящая сибирячка!
— Лиза, вы прям классная, — сказал я, проникновенно глядя в ее широко распахнутые серые глаза. — Повезет вашему мужу. А я дальше поехал!
Кажется, она сомлела. Но это не точно.
* * *
Такой вой и грохот я слышал в своей нынешней жизни только один раз — когда Щербатый пустил в дело какую-то плазменную бандуру, чтобы остановить избиение мною снага на его базе. Кстати — пушка эта так и лежала у него в загашнике: там оставалось всего-то два заряда. Но кто мог лупить из такого мощного оружия посреди земщины? Тут-то и огнестрел был под запретом, ношение и хранение оружия без лицензии — уголовное преступление!
На мосту точно творилось что-то страшное, так что я уже предвкушал хорошую драку. Но действительно: где полиция? Где опричники? Бирюса — немаленькая речка, мост находится в населенном районе… Я скосил глаза на планшет, который был закреплен на специальном кронштейне у руля. Индикатор сигнала сети демонстрировал полную апатию гаджета и нежелание обеспечивать связь с мировым инфополем. Всё, аллес капут! Цивилизация кончилась. Добро пожаловать в темные времена.
Осторожно продвигаясь на байке по обочине я принюхивался, прислушивался и присматривался. В воздухе витали эманации страха, агрессии и смерти, там, впереди, над рекой действительно творилось черти что! Орущую толпу я встретил километра через три: люди сломя голову мчались прочь от моста, в руках несли детей, собачек, кошечек, какие-то клунки и котомки…
— А-А-А-А-А!!! — этот крик — предвозвестник всеобщей паники — нарастал, все стоны, молитвы и ругань слились в одну невообразимую звуковую какофонию.
Конечно, множество народа перло по обочине, кое-кто из них был ранен, обожжен или — в невменяемом состоянии. Мужчины, женщины, дети… С безумными глазами, широко открытыми ртами, натужно втягивающими морозный воздух и выражением смертного ужаса на лицах. Самые обычные земские, так похожие на обывателей с Земли: в дутых куртках, дубленках, пальто и джинсах, в меховых и вязаных шапках, зимних сапогах и ботинках. Ну чисто — девяностые… Дурацкая ассоциация пришла сама собой наверное потому, что кроме Орска я нигде не видел такого скопления людей в одном месте. Да и в Орске в основном были орки. А тут — нахлынуло.
Где этот сраный Иван Иванович, когда он так нужен? Где его сраные ярыжки и вся королевская конница? В моей душе боролись два противоречивых желания: кинуться помогать этим людям, в первую очередь — детям, или — добраться до моста и разобраться в происходящем. Рациональное победило: черта с два эта толпа примет помощь от урука. Паника — страшная сила, они меня скорее всего попробуют затоптать к чертовой матери, и я либо помру, либо буду вынужден защищаться — и тогда… Тогда все будет совсем плохо. Много, очень много крови.
Бросать байк сильно не хотелось: несмотря на отбитую за тысячи и тысячи километров пути задницу, я с ним сроднился, можно даже сказать — сросся. Но — пришлось. Отстегнув один из кофров, в котором я держал наличность и ящичек с приспособами для татау, перещелкнул ремни и закрепил его за спину, из держателя вынул бердыш и убрался с пути массы людей, давая им возможность спасаться бегством от неведомой напасти. Одного прыжка хватило, чтобы оказаться на крыше какого-то старого минивэна, машина качнулась… Примерявшись, я напружинил ноги, оттолкнулся и поскакал по крышам пустых машин вперед.
Такой фокус людям был недоступен, они перли мне навстречу, обтекая машины, и, конечно, повалили мотоцикл на землю, и стали спотыкаться об него, и давить друг друга… Поднялась новая волна ора, и во всем этом безумии я прыгал с крыши на крышу, и под подошвами моих ботинок грохотал и гнулся металл, начинали верещать и завывать сигнализации и подавать испуганные голоса те немногие, кто сохранил остатки здравомыслия и остался внутри своих машин.
Или нет? Может быть даже призрачный шанс уцелеть в потоке паникующих людей был куда более верным способом к спасению, чем попытка отсидеться? На мосту ведь творился явный беспредел: гремели взрывы, в небо взметались языки пламени, взлетали над землей горящие остовы машин.
