Петр Синани
Малые желтоухи
В начале июня мне позвонила женщина.
— Здравствуйте! Не могли бы вы нас с детьми отвезти в Брянскую область?
— Да, конечно, давайте договариваться.
Договорились. Я приехал. Меня встретила девушка лет тридцати, полная, восточной внешности.
— Что-то шлагбаум не открывается, — говорит.
— Чего ж вы заранее не узнали? — спросил я.
— Да он сломан был последнее время, открыт всё время, видать починили.
— Понятно, — отвечаю, — Придётся сюда таскать, в принципе недалеко.
— Мать, мать, мать, — проматерилась она, — но придётся.
Сижу в машине. Они с сестрой, периодически матерясь, начали выносить вещи к подъезду.
Я потихоньку помогал им таскать к машине и грузить.
Когда я в очередной раз подошёл к подъезду, около него на лавочке сидела маленькая
черноглазая девочка.
— Здравствуйте, а меня Неля зовут.
— Привет! — отвечаю, — А я дядя Петя, повезу вас в деревню.
— Я поняла.
Мы помолчали.
— А угадайте сколько мне лет?
— Я думаю восемь.
— Нет.
— 13?
— Нет, мне одиннадцать лет. Я уже скоро буду большая.
— А кем ты хочешь быть, когда станешь большой?
— Ещё не решила. Либо художником по костюмам, либо милиционером.
Я удивился.
— А почему такой разный выбор?
— Не знаю. Я шью, вышиваю, плету узоры.
Она показала мне куклу мишки в кепке и майке с надписью
Твори добро,
Бро!
— Это я сама сделала. А ещё я пишу стихи и рассказы, — сообщила мне она, улыбаясь.
В подъезде открылась и хлопнула дверь, появилась её мама с сестрой и сумками. Они горячо
кого-то обсуждали.
— Мать, мать, мать такая, я б ему в ж…пу фен засунула.
— А я паяльник.
Переругивались они.
— Девчонки, ну ребёнок же, — сказал им я.
— Та ладно, она привыкшая, — отвечали они, но по притихли на время.
Я почесал в затылке. Мда.
Наконец всё было погружено. Маша, так звали маму, вывела маленького сына, мы сели в машину и поехали.
— А где третий ребёнок, — спросил я, — Вы же говорили, трое детей?
— Ну да, трое, — сказала Маша, устраиваясь на переднем сиденье, — Не поехала старшая. Пошли вы, говорит, на х. й со своей деревней, я здесь останусь.
Я покосился на детей, но промолчал.
— А как же она одна в Москве останется? Вы же на долго уезжаете, может навсегда?
— А да пошла она, пусть сама выкручивается, раз такая умная. Она у подруг каких-то своих осела из училища.
— Понятно, — сказал я и начал выруливать на улицу.
Летом машин в Москве мало, и мы без особых проблем вышли на трассу и помчались навстречу солнцу.
— А детей не укачивает в машине? — на всякий случай спросил я. — У моего микроавтобуса подвеска такая мягкая, что детей часто тошнит.
— А с чего им тошниться? Они сегодня ничего не ели и вчера тоже немного.
— А почему?
— Да некогда мне было, вещи собирала.
Надо где-нибудь остановиться, покормить их, — подумал я.
А пока мы шли по трассе. Дорога шла то вверх, то вниз, кругом были поля с редким пролеском, погода была отличная, небо синее, листья зелёные. В общем настроение по-тихонечку расчищалось.
Неля по дороге читала свои стихи. Про то, как пчёлы съели барсука, рассказывала про то, как она бы нарисовала этот стог на фоне коров. В общем щебетала без умолку, мальчик молчал и испуганно смотрел в окно.
Маша оторвалась от телефона и выругалась.
— Тише, тише! — я покосился на Нелю.
— А, — Маша махнула досадно рукой.
— А я не повторяю, — ответила Неля, лучезарно улыбаясь. — Я привыкшая.
Маша обернулась, погладила Нелю по волосам и начала свой рассказ.
— Все мужики козлы. Да, да, не принимайте на свой счёт, но те, с кем меня судьба свела, точно.
Первый был ещё в школе. Он был её старше, молодой, красивый. А как ухаживал, когда на лавочке в парке пили вино, то первый стакан ей. Галантно давая прикурить, бывало, спрашивал.
— А что Маня, бля, не пойти ли нам с тобой к тебе, после дискотеки?
И так многозначительно моргал обоими глазами и ржал.
— Вот был мужик, огонь, красавец, — вздыхала она.
И как-то раз, так и получилось. Напившись на дискотеке какого-то пойла, она и не заметила, как оказалась в постели. Он был сверху и было не много больно в первый раз. Потом, когда это стало регулярно, боль прошла и пришло мимолётное, какое-то звериное счастье, на пять минут.
Она ходила, гордо подняв голову и смотрела с высока на своих не тронутых любовью подруг, а они в тайне ей завидовали. Как же, такой парень поджидал её после уроков. Высокий, стройный, при деньгах. А как он смачно сплёвывал, прикуривая около крыльца.
Но счастье было не долгим. Его забрали в армию, и к ней он уже не вернулся. Зато родилась старшая дочь, чтоб ей пусто было.
Дочкой занимались родители, а Маша поступила в училище и выучилась на кассира-продавца. На этой интересной работе она и познакомилась с Арманом.
Арман, имя-то какое. Что-то французское. Арман-роман, прям рифма, — думала она, принимая у него цветы после работы.
Арман был чистокровный армянин какой-то древней династии, ну как он сам говорил. Хотя, глядя на Нелю, а она была от него, я готов был в это поверить. Так она была не похожа на маму, сестру и других родственников, что я успел увидеть.
Арман пожил у них какое-то время и тоже сбежал. Как-то не встретил её после работы и домой не пришёл. Зато осталась дочь Неля.
Маша проплакала неделю, запивая слёзы крепкими напитками и вытирая их о плечи сестры и подруг, и пошла жить дальше.
А потом вдруг познакомилась с Пашей. Простым русским парнем из Брянской области. И не было там ни цветов, ни фейерверков, они просто стали жить вместе в её московской квартире. Родители к тому времени уже умерли, и никто ей не мешал обзавестись третьим ребёнком. Ну по традиции, чего тянуть-то. Родился мальчик, первый мальчик у неё. И вроде всё было бы ничего, но Паша стал пить, крепко пить. Вроде вот до встречи с Машей не пил, а тут прям как-то сразу начал.
Она пыталась его поддержать, но куда там ей угнаться за глубинным русским духом, взращённым на Брянских просторах. Она стала отставать, отставать и наконец совсем отстала. Он вернулся в свою деревню, а она осталась одна. Ну как одна, трое детей.
Старшая Натаха, вся в отца, где-то колобродит.
Средняя Неля, вся в отца, утончённая
