Никита Гримм
Боярский Сын II — Рыкарь
Пролог
Российская Империя, Санкт — Петербург, поместье Долгоруковых
Князь Долгоруков злился. Хотя тут Аркадий очень сильно преуменьшал эмоции, бушующие внутри князя. Андрей Павлович расхаживал по своему кабинету от камина к столу и обратно уже минут двадцать. За это время ему под руку попались стул, хрустальная пепельница, графин и пара бокалов для виски и макет английского парусного корабля. Пепельница, графин и два бокала улетели в стену, оставив царапины на деревянных настенных панелях из мореного дуба, макет корабля отправился в камин, моментально вспыхнув в веселом пламени, а стул был просто разбит в щепки об пол. Хоть князь уже давно разменял свой первый век, своей силы он так и не потерял.
Соловьев тихо стоял в углу кабинета и, как говорится, «не отсвечивал». Когда начальство буйствует, лучше оказаться «поближе к кухне». Но начальник службы безопасности рода не мог себе позволить просто взять и покинуть кабинет князя.
Наконец, князь все же упал в свое кресло во главе стола и поднял свой взгляд впервые за последние полчаса на Соловьева.
— И как же так вышло, Аркаша? Ты же мне докладывал, что договорился с ним о встрече. А потом он просто сбегает на границу с Афганистаном. А теперь что мы знаем? Что мальчишка ПРОПАЛ!!! — Последнее слово князь буквально проорал, и порыв таранного ветра ударил Соловьева в грудь, откидывая его на стену за спиной.
— Прошу прощения, господин. — Соловьев медленно поднялся с пола, чувствуя, как по затылку потекла теплая кровь, и склонился перед своим сюзереном в низком поклоне, — Я был уверен, что молодой Волков согласился искренне. Я не решился устанавливать за юношей слежку, чтобы не спугнуть его. Вы ведь знаете, что Одаренные очень чувствительны к вниманию со стороны…
Новый воздушный удар вновь усадил Соловьева на пол. Теперь противный привкус появился и во рту. Соловьев всеми силами сдерживал порыв тошноты, зная, что подобного князь не простит, и он получит лишь новый удар.
«И почему на востоке считают, что Лекари не умеют драться? Этот мутузит меня весьма профессионально…» — Пронеслась мысль в голове Соловьева, которую он тут же откинул в сторону, — «Сейчас не время и не место думать о таком…»
— Где пропал мальчишка? — Спросил Андрей Павлович, когда Соловьев выпрямился в полный рост.
— Нам известно, что Волков отправился в составе конного патруля на дежурство по маршруту на границе с королевством Афганистан четыре дня назад. Затем вечером того же дня на границе королевства и империи был замечен очень сильный выброс нескольких типов энергий — Жизни, Ветра, Смерти и Тьмы. Второй патруль из крепости «Саркел» отправился по тревоге к точке выброса энергии. Но они ничего не нашли кроме кучи разорванных тел и моря крови. Судя по рапорту командира второго патруля, там была просто какая-то мясорубка. Лекарь Матвей Александрович Волков и заместитель командира патруля Иван Андреевич Маханьков на месте боестолкновения не найдены. Патруль дошел маршрут до конца и вернулся назад, так никого и не обнаружив.
— Афганцы? — Продолжил допрос князь Кобылин.
— Три десятка солдат, среди них пять Одаренных. Двое достаточно сильных, трое — мелочь, слабаки. Три десятка мулов и ослов с наркотой и почти полтора десятка погонщиков без оружия. Все убиты. Также в рапорте отображено, что один из афганцев применил неизвестных артефакт, «влияющий на физическую форму Одаренного».
— Что за артефакт? — Поднял бровь Андрей Павлович.
Соловьев лишь покачал головой:
— Неизвестно, господин, артефакт был одноразовым и самоуничтожился после применения. На него егеря и списали такое количество энергии Смерти и Тьмы вокруг места сражения.
— На этом всё?
— Да, господин, это все, что нам передал наш человек из столичного Пограничного Управления. Обещал сразу же сообщить, если будут какие-то новости по интересующему нас Волкову.
Князь откинулся на спинку кресла, открыл ящик стола и достал оттуда бутылку виски и бокал.
— Иди и приведи себя в порядок. Отслеживай все сообщения, приходящие в погрануправление. Если мальчишка выжил — я хочу узнать об этом первым. Ты меня понял?
Соловьев вновь поклонился:
— Да, господин, я все сделаю.
Соловьев уже повернулся к выходу, как князь продолжил:
— Аркаша, это уже вторая твоя ошибка. Я не хочу, чтобы ты допустил третью. В таком случае, я буду вынужден применить к тебе серьезное наказание. Ты меня понял?
— Да, князь, я все понял. — Сглотнув слюну, Соловьев вновь поклонился и спиной вперед покинул кабинет, так и не разогнувшись.
Лишь после того, как дверь закрылась с тихим щелчком, Соловьев выпрямился и пошел в свою комнату, держась за грудь. По его опыту, он мог точно сказать, что несколько сломанных ребер и сотрясение мозга князь ему обеспечил.
«Старый больной ублюдок. Когда же ты наконец-то уже сдохнешь!? Сколько можно терпеть все эти унижения…» — Думал Аркадий Соловьев, пока шел в свою комнату…
Глава 1. «Это не Я!»
— На выход, заключенный! — Голос из-за двери вывел меня из дремы.
Я сидел на соломенном матрасе в камере, куда меня кинули позавчера, судя по моим внутренним часам.
После схватки с Абдулматином (я узнал его имя от него самого, расспрашивая призванную мною Тень) я выпал из реальности на несколько часов. После того, как я пришел в себя, из живых рядом был лишь прапорщик Иван Маханьков. Взвалив его на себя, я отправился на запад, в надежде выйти к какому-нибудь селу или деревне или вообще просто встретить каких-нибудь людей и попросить о помощи.
Тут мне и повезло, и не повезло одновременно. Через десять часов с «условно раненным» на плечах я вышел на ещё один конный патруль наших егерей. Они вначале взяли меня на прицел, но после того, как услышали русскую речь, решили сдать в погрануправление. Егеря меня довезли до своей крепости даже с некоторым комфортом — раненного уложили на лошадь, а я просто шел пешком со связанными руками.
А вот в крепости меня уже взяли, как говориться, «в оборот». Местный «особист» в гарнизоне заковал меня в браслеты из «нулевого» мифрила и отправил под конвоем в Самарканд…
Про «нулевой» мифрил нам уже рассказывали в Университете. Это был единственный материал, способный сковать силы любого Одаренного вплоть до Архимагистра. Процесс его изготовления был долгим и муторным, да и к моей специальности он не относился, поэтому нам про него рассказывали очень
