Фредерик Браун
Приговор
Не прошло и часа, как Чарли Далтон, космонавт с Земли, приземлившись на второй планете системы Антареса, совершил самое серьезное из всех мыслимых преступлений. Он убил антарианца. Убийство на большинстве планет считается преступлением; мало таких миров, где подобный поступок одобряется обществом. Здесь же, на Антаресе II, преступления такого рода караются смертной казнью.
— Я приговариваю тебя к смерти, — торжественно провозгласил антарианский судья. — К смерти через расстрел из бластера завтра утром на рассвете.
Чарли отвели в камеру смертников.
Последняя представляла собой апартаменты, состоящие из восемнадцати роскошно обставленных комнат. В каждой столы ломились от самых разных напитков и яств, повсюду стояли удобные диваны и кресла — в общем, было все, что душе угодно, в том числе по прекрасной женщине на каждой кушетке.
— Будь я проклят… — пробормотал Чарли.
Антарианский охранник отвесил ему низкий поклон.
— Таков на нашей планете обычай — последнюю ночь перед казнью осужденный может наслаждаться всем, что пожелает.
— Дело, оказывается, вполне того стоило, — пробормотал Чарли. — Послушай, едва приземлившись, я вляпался в эту историю и не успел ничего прочитать о вашей планете. За сколько часов она делает полный оборот?
— Часов? — переспросил охранник. — Это, надо полагать, какой-то земной термин. Я свяжусь с королевским астрономом и выясню, каково соотношение времени между твоей планетой и нашей.
Он позвонил, задал вопрос, получил ответ. И вот что Чарли Далтон в результате услышал:
— За время одного ночного периода Антареса II ваша планета Земля совершает девяносто три оборота вокруг вашего солнца. Следовательно, одна наша ночь равна девяносто трем вашим годам.
Чарли тихо присвистнул, задаваясь вопросом, дотянет ли он до казни. Антарианский охранник, время жизни которого было чуть больше двадцати тысяч лет, с грустным сочувствием поклонился и вышел.
Чарли начал свою бесконечную ночь с еды, выпивки и других удовольствий — хотя в порядке, не совсем совпадающем с перечисленным. Уж больно хороши были женщины, а в космосе он пробыл так долго.
