Глава 1
В последнее пару дней я, Коля, с очень редкой для российских реалий фамилией — Петров, чувствовал легкое беспокойство. Может оно было вызвано большим объемом работы без выходных, то есть моральной усталостью, может быть интуиция мне о чем-то сигналила. Я давно придерживался той присказки что, если даже у вас паранойя, это не значит, что за вами никто не следит, и привык доверять своей интуиции, которая не раз в жизни оберегала меня от излишнего риска.
Я даже волевым образом решил тормознуться, взял больничный на пару дней, выспался и полдня потратил, чтобы проанализировать свою жизненную ситуацию, но чего-либо подозрительного я так и не заметил. С работой было все нормально, все дела в судах (я адвокат) шли своим чередом, каких-либо конфликтов с клиентами или существенного недопонимания с противоположной стороной процесса не было.
Кроме основной деятельности я вкладывал деньги в российский фондовый рынок, там тоже ситуация была ростовая, пик еще пройден не был и раздача не началась, тем не менее, подумав, сократил позиции процентов на тридцать, а высвободившиеся деньги решил вложить в самую лучшую валюту по мнению нашего случайно задержавшегося на посту более чем на 20 лет президента — рубль (ха-ха, я пошутил) конечно же я закупил доллары, есть такая возможность у участников фондового рынка, покупать доллары по текущему курсу, без переплат комиссий банкам. Курс получился хороший, вблизи нижней границы валютного коридора, установленного центробанком.
Физическое состояние вроде было тоже ничего, я сбалансированно питался, не ел и не пил что попало, конечно, я был не на пике своей формы, лишний вес был, сказывался преимущественно сидячий образ жизни. Я всегда старался поддерживать себя в хорошей форме, поэтому в летнее время, пару раз в неделю, в середине и в один из выходных дней, беру велосипед и катаюсь на нем, делая 20–30 километровые велопробеги по окрестным лесным и полевым дорожкам. Район, в котором я живу, считается хорошим, хоть и окраинным, по его краям с одной стороны расположены дачные общества и поля, а с другой стороны небольшой лесок, пересекаемый многочисленными тропинками, протоптанными дачниками от станции электрички до своих дач.
Не так давно купил себе велогибрид с электротягой, позволяющей разгоняться до тридцати километров в час, электротягой я пользуюсь в затяжных подъемах или, когда уж очень сильно устали ноги, включая режим поддержи на обратном пути, возвращаясь с велопрогулки домой. Иногда, когда есть время, я посещаю бассейн, где плаваю по часу. Не ахти какие нагрузки, но в целом поддерживают, не дают совсем заплыть жиром.
В конце концов я решил унять свою паранойю, придя с самим собой к соглашению не гулять по темноте вечером без травматического пистолета и передвигаться по людным артериям города в остальное время суток.
Интуиция, которой я давно научился доверять, вроде успокоилась, и я понял, что похоже принял правильное решение и выбросил эту ситуацию из головы, которая у меня и так была постоянно забита текущими делами, причем в основном чужими.
Сегодня суббота, и хорошо выспавшись впервые за неделю, я принял душ, съел на завтрак нескольких кусочков дыни, оделся в спортивное по-летнему и, спустив своего педального коня с четвертого этажа, где я проживаю, отправился на велопрогулку.
Какого-либо нападения я не опасался, во-первых, потому что хорошо знал все окрестные тропинки, исходив и изъездив их не по одному разу, во-вторых, велосипед с электротягой, позволял уйти от любого средней физической подготовки человека, ну не африканский же бегун будет за мной гнаться в случае чего, решил я. Да и суббота, дачный день, по лесным тропинкам ходит много дачников. Отмахнувшись от возникших внутренних опасений, я на всякий случай положил в карман телескопическую дубинку, места занимает не много, а отмахаться при случае позволяет от двоих-троих, увесистая штука, прикупил по случаю, люблю такие штуки. Ну и в конце концов когда-то в юности я несколько лет ходил в секцию рукопашного боя, никаких вершин не достиг, конечно, но уверенно стоял практически против любого в группе из занимавшихся, кроме может пары самых развитых и долго посещавших занятия. С тех пор прошло немало лет, растяжка уже не та, но я считаю, что в критической ситуации тело вспомнит все, чему его когда-то научили.
Крутя педали и катясь по лесной дорожке, я наслаждался прогулкой и ощущением чистого воздуха. Периодически обгонял пешеходов-дачников.
Проезжая мимо кустов, заметил фигуру странно одетого человека, направляющего в мою сторону странной формы пистолет, после чего почувствовал резкую боль во всем теле, понял, что не могу контролировать велосипед и лечу в дерево, и отключился.
Глава 2
На патруль пираты нарвались случайно, выйдя из гиперпрыжка в пустую промежуточную систему, попав в зону действия их радаров. Останавливаться и принимать досмотровую команду, разумеется, не стали, на их команду давно был оформлен межгалатический розыск, поэтому живыми никто выбраться из этой передряги не рассчитывал.
Зона аномалии, через которую они рискнули сбежать от преследования патруля из двух легких крейсеров, носила нестабильный характер, однако вывела их прямиком в систему с желтой звездой, третья планеты в которой оказалась обитаема. Вообще нестабильные аномалии могли разнести корабль вдребезги, и никто по собственному желанию через них не проходил, но ситуация была или-или. Патруль сунуться за ними в непонятную аномалию не решился.
После перехода капитан заметил некую странность, странность заключалась в том, что после выхода из аномалии, с кораблем и людьми стали происходить перемены. Корабль, в котором основные агрегаты не менялись с момента его постройки, за те несколько дней, пока они болтались на орбите газового гиганта, ожидая охотников за головами с добычей, начал преображаться. Двигатели и реактор, имевшие 70–80 процентный износ, на третий день ожидания стали показывать износ в 60 процентов, и процент износа каждый день все снижался. Внутренние панели отделки, пережившие до этого не один абордажный бой, стали свежими, как будто их не разу не касался заряд бластера.
Что касается экипажа, то в первые часы после перехода у одного абордажника и у молодого второго пилота, ранее хваставшихся, что они установили себе нейросети седьмого поколения, исчезли эти самые нейросети. Исчезли вообще, даже следов никаких не осталось. При этом экипаж чувствовал себя совсем неплохо, даже капитан, которому было уже за двести лет, чувствовал себя бодрым, даже не припоминая, когда он был таким энергичным до этого.
Творилась явная чертовщина, но
