Тим Ибрагимов
Семь
I
Этим апрельским утром я наблюдал удивительное природное явление, которое я и мой приятель прозвали “дождем-невидимкой”. В пять часов утра или ночи, как вам угодно, мы сидели на террасе загородного дома и молча потягивали табак через бумажную трубку. Дом был не достроен, поэтому располагались мы на ступеньках из голого бетона, положив ноги на строительные материалы.
Все ночные философские разговоры мы оставили позади еще пару-тройку часов назад, сейчас же нам хватало сил только на то, чтобы созерцать утреннюю тишину и выдавать диалоги следующего характера:
— Ты тоже его не видишь?
— Да.
— Но слышишь?
— Ага.
— Если присмотреться как следует то, что ты замечаешь?
— Белые точки. Капель нет.
— Верно. Белые точки. Никаких капель.
В какой-то момент меня настигло озарение. Я вскочил на ноги и направился куда-то в противоположную сторону от дома.
— Куда направляешься? — спросил меня мой приятель.
— Сегодня у моей знакомой день рождения, — громко сказал я, успев отойти на несколько метров.
— Это где?
— В Казани.
— А-а.
Повисло неловкое молчание. Опустив голову вниз, я вернулся и снова свалился на бетонные ступеньки.
— Ты на поезде?
— Нет… По всей видимости я остаюсь здесь.
— Так тебя позвали или нет?
— Нет.
С днем рождения!
Сегодня я не смог явиться на праздник по многим причинам. Первая причина: меня никто и не звал. Вторая причина: сегодня я должен выйти на работу.
— Сегодня я должен выйти на работу, — сказал я.
— Во сколько?
— В восемь.
Мы как бывалые синхронистки резко подняли руки, чтобы наши рукава опустились к локтям, посмотрели на часы, но ничего не сказали.
Этим апрельским утром я терпеливо ожидал начало рабочего дня. Мне вспомнилась чья-то наверняка мудрая цитата: “Имейте терпение, поскольку терпение вознаграждается”. Все верно, только моей наградой была работа в маленьком магазине с подарочной упаковкой. Четыре рубля за метр бечевки. Сорок рублей за метр крафтовой бумаги. Пятьсот рублей за восемь рабочих часов.
II
Я сидел за столом в ожидании покупателей. По всему помещению ярко пестрели пакеты, коробки и открытки, которые за тебя могли сказать любому имениннику что-то такое, что он наверняка хотел бы от тебя услышать. Неважно, какого он пола или возраста. Также не имеет значения, какое у него чувство юмора. В нужный момент ты можешь молча протянуть открытку “самой любимой мамочке”, либо вон ту, что стоит рядом с ней. “С днем рождения, старая клюшка!”
Я находился в самом эпицентре создания подарков и начинал осознавать третью причину, по которой я не приехал на ее день рождения: у меня не было подарка.
— Блы-блы-блы!
— Здравствуйте, — машинально сказал я.
Женщина в возрасте отвернулась и встала ко мне спиной, выбирая коробки для огромной кипы подарков. Она стремительно ходила вдоль полок в то время, как искусственно созданный ветер шевелил не то легкий мех, не то перья на ее шубе.
— Может я могу как-то вам помочь?
— Блы.
Что за глупости? Почему она разговаривает так, словно она не человек, а какой-то потерявшийся индюк в перьях. Спустя несколько минут я начал терять терпение и решил снова попытаться завести с ней диалог, но как-нибудь издалека.
“Вы, наверное, индюк?”, — чуть было не сказал я.
“Вас покормить с рук?”, — я начал искать более миролюбивый подход.
— У вас подарки для подруг? — наконец спросил я.
— Блы-блы! — ответила она.
Женщина обернулась на меня и замотала головой. Маленькие, словно птичьи, глаза заблестели. Я встал из-за стола и сходу стал подбирать ей коробки необходимых размеров. Низкая коробка для книги. Узкая и высокая — для вина. Коробка с круглым дном для волейбольного мяча и, наконец, с прозрачной крышкой для торта. С каждой подобранной коробкой ее глаза сверкали вдвое сильнее прежнего. Она сияла, а потом просто незаметно исчезла, пока я выбирал миниатюрный футляр для колье.
Выходит, что я зря терпел ее бормотание. По крайней мере я вспомнил расстояние от Москвы до Казани. Четвертая причина: восемьсот шестнадцать километров.
С днем рождения!
III
Я и мой — не побоюсь этого слова — древний знакомый договорились встретиться на Соборной площади после работы. Признаться честно, мне стало не по себе от предстоящей встречи. Так уж сложилось, что я не любил видеться с кем-то спустя длительный промежуток времени. В такие моменты складывалась неловкая обстановка из-за того, что мы не так близки, чтобы описывать свои злоключения в деталях, но и не так далеки, чтобы не знать основные события из жизни собеседника.
Размышляя об этом, я встретил двух дедушек, которые сидели у дверей местной аптеки неподалеку от Соборной площади. Вероятно, неразлучные друзья-старички. Они оживленно обсуждали, как ни странно, молодых девушек. Если быть точнее — их ляжки.
— Это тебе не Вера Степановна! — приговаривал костлявый старик, провожая взглядом какую-то особу.
— Кто? — спросил лысенький.
— Лягушка в пальто! — залился смехом первый.
Пятая причина: мы не виделись с ней довольно давно.
IV
Я прождал своего старого знакомого под еле теплым апрельским дождем чуть больше часа. Семьдесят три минуты благородного терпения не принесли никакого результата, и я начал думать о том, куда податься. Я в одиночестве резко вскинул руку вверх так, чтобы рукав рубашки опустился к локтю, и посмотрел на часы.
Время: шестнадцать часов сорок две минуты.
Я называю промежуток между шестнадцатью и семнадцатью часами потерянным временем. На то была довольно простая причина. Бизнес-ланчи в кафе-ресторанах заканчиваются в четыре часа дня в то время, как местные бары открываются лишь в пять часов того же дня.
Ожидать открытия баров еще восемнадцать минут мне не хотелось. Хотя если подумать, за подобное терпение я бы действительно мог получить награду в виде пивного бокала. Так или иначе, я направился к автобусной остановке.
День рождения, наверное. Так я подумал, обратив внимание на девушку, которая плелась по ступенькам в салон автобуса вместе со мной. Она была совершенно мне незнакома, но я отметил, что девушка выглядела, наверняка, торжественнее обычного.
Яркий макияж, пышные и вьющиеся локоны, которые стали такими из-за химической завивки, и несколько слоев тонального крема. Я все никак не понимал, почему многим так важно выглядеть по-королевски обязательно в этот день. После праздника они снова будут выглядеть так же невзрачно, как и до него, в ожидании следующего года.
Интересно, там, в Казани, она тоже выглядит по-королевски?
