Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
г. Псков, послевоенные годы…
Об убийстве полузащитника смоленского клуба «Труд» Аркадия Зацепина начальник псковской милиции узнал одним из первых. Случилось это потому, что по соседству с Корневым этажом ниже проживал со своей женой Алевтиной тренер местного футбольного клуба «Спартак» Егор Митрофанович Лопатин – высокий сухопарый мужик шестидесяти трех лет.
Егор Митрофанович называл себя коренным ленинградцем, точнее, петербуржцем, и чрезмерно гордился этим, так как имел на это полное право. Он родился в городе на Неве, да еще при старом режиме, участвовал в штурме Зимнего, воевал в Гражданскую, пережил блокаду и только после этого вместе с женой перебрался в послевоенный и полуразрушенный Псков. Так и не дождавшись с войны обоих сыновей, погибших при освобождении Кракова и Варшавы, Лопатин потускнел, осунулся и стал год от года превращаться в живой ходячий скелет. Именно смерть сыновей, а если говорить точнее, не сама смерть, а две сложенные треугольным конвертиком бумажки – две «похоронки» сыграли свою отрицательную роль в жизни Лопатина и изменили его, можно сказать, до неузнаваемости.
Этим вечером Корневу не спалось. Он просидел в кресле, читая книгу, до глубокой ночи, а когда улегся в кровать, в его дверь кто-то довольно громко постучал. Корнев вздрогнул и тут же занервничал. Неужели случилось что-то серьезное и прибыл посыльный из управления?
Степан Ефимович накинул халат, сунул ноги в шлепанцы и подошел к двери. Увидев на пороге соседа, Корнев выругался:
– Ну сколько можно, Митрофаныч? Опять глаза залил?
– Только собираюсь, – угрюмо ответил незваный гость.
Когда-то рослый и подтянутый Лопатин, игравший в начале двадцатых правым полузащитником в составе «Меркура», являвшегося действующим чемпионом и обладателем Кубка Петрограда, сегодня, мягко говоря, довольно мало походил на заслуженного деятеля спорта. Сутулая спина, осунувшееся дряблое лицо, покрытое морщинами, и отечные белесые глаза стали последствием чрезмерных возлияний, которым в последнее время был подвержен Егор Митрофанович. Любовь к бутылке, равно как и потеря сыновей, пошатнули здоровье Лопатина и за последние несколько лет практически превратили его в самого обычного доходягу. Добела поседевшие волосы, торчащие в разные стороны, и дрожащие руки дополняли этот образ, равно как и облачение некогда именитого футболиста. На Лопатине были надеты вытянутая майка, спортивные штаны с вытянутыми коленками и пиджак. У потрепанных тапок, в которые гость был обут, висела бахрома из перетершихся ниток, а на правой тапке на месте большого пальца еще и зияла дыра размером с целковый. Бывало, что Лопатин не пил по полгода, пропадая с утра до ночи на стадионе. Там он нещадно гонял своих подопечных и заставлял их пахать до седьмого пота. Но если уж Егор Митрофанович «понюхал пробку» – то все, пиши пропало.
Указав на боковой карман пиджака гостя, который тот придерживал рукой и из которого торчало закупоренное свернутой бумагой горлышко бутылки, Корнев сдвинул брови и строго спросил:
– Опять свою вонючую самогонку принес? Говорил же тебе, не буду я с тобой пить! Язва у меня!
– Не ругайся, Ефимыч! Не хочешь пить – не пей! Мне же выпить, ну… просто необходимо! Беда у меня случилась, товарищ полковник! Да…
– Ну и чего же случилось, что ты ко мне за полночь явился? – пряча рукой зевоту, поинтересовался Корнев.
– Да уж случилось!
– Ну, заходи, раз такое дело, – Корнев впустил гостя в дом и тут же почувствовал едкий запах сивухи. – Опять с Алевтиной своей поцапался?
– Да нет, сосед. Тут не в бабе дело. Тут все гораздо серьезнее. – Шлепая тапками, Лопатин прошел на кухню, взял с полки граненый стакан, достал из кармана бутылку и откупорил ее зубами. Наполнив стакан доверху, мужчина маленькими глотками выпил его содержимое, утер ладонью губы и уселся на табурет.
– Понимаешь, тут такое дело… – Лопатин чихнул, утер нос рукавом и уставился на Корнева своими белесыми глазами. – Дело тут такое… тьфу ты, зараза! Короче, такое дело… Одним словом, только ты мне сейчас помочь можешь, Степан Ефимыч!
Корнев взял второй табурет и уселся напротив гостя.
– Давай уже по сути, а то спать пора!
– Хорошо! Давай по сути! Два часа тому назад архаровцы твои Шамана моего повязали.
Брови Корнева сдвинулись еще сильнее.
– И чего же он натворил на этот раз?
– В том-то и дело, что ничего! Просто, как это обычно бывает, попал в струю. А теперь ни мне, ни ему уже не отвертеться. Ваши мне сказали, что на этот раз уж точно Мишку моего упекут… и упекут на долгий срок. Сто тридцать шестая… червонец моему парню светит, так-то! – Лопатин икнул. – А без Мишки… плакали все мои надежды на победу в очередном чемпионате!
– Червонец, говоришь! Он что, убил кого-то?
– Так в том-то и дело, что не убивал, а только все теперь на него думают! Да вот ты послушай…
пятью часами ранее в Летнем саду…
В двух кварталах от стадиона «Локомотив», где несколько часов назад состоялся товарищеский матч двух футбольных команд – смоленского клуба «Труд» и псковского «Спартака», в самом центре Летнего сада находился парк аттракционов. Возле него располагалась огороженная сеткой-рабицей площадка, поросшая кустами и деревьями, утыканная верандами, увитыми плющом.
Парк радовал посетителей своими аллеями, гипсовыми фигурами, здесь когда-то располагался народный театр, вмещавший до полутора тысяч зрителей. В девятисотом году сюда приезжал со своей труппой великий Дуров, здесь же во все времена играли военные оркестры, певцы и фокусники радовали посетителей своими умениями за символическую плату в несколько копеек. В годы оккупации арки и гипсовые фигуры почти полностью были разрушены, однако в послевоенные годы парк начал оживать и постепенно вновь обрел свою прежнюю красоту и привлекательность. Сейчас здесь, в самом центре парка возле аттракционов, поставили танцевальную площадку, где по вечерам обычно собиралась молодежь. Сегодня здесь, посреди разросшихся зарослей сирени и маньчжурского ореха, было особенно многолюдно. Из старого репродуктора звучала музыка, пары кружились, стремясь не задеть друг друга: парни и молодые мужчины в широких брюках и рубашках с распахнутым воротом; девицы и женщины в ситцевых платьях, блузках и юбках из ярких набивных тканей, шифона, крепдешина и креп-жоржета, в шляпках и беретах, с разноцветными лентами и бантами в волосах. На деревьях по всем трем просматриваемым сторонам танцплощадки, как нахохлившиеся воробьи, уселись коротко остриженные мальчишки, которых по причине их малолетства не удосужилась пустить внутрь пожилая билетерша в строгом сиреневом жакете и в роговых очках.
Обычно мужчины здесь были нарасхват, и девушки, которым не хватало кавалеров, объединялись в пары и без всякого стеснения танцевали друг с другом. Однако именно этим вечером нехватки кавалеров на танцплощадке не наблюдалось. Помимо завсегдатаев из числа местных ребят сегодня танцплощадку наполнили два с лишним десятка рослых и подтянутых парней из числа столкнувшихся на поле стадиона «Локомотив» футболистов из спортивного смоленского клуба «Труд» и местного «Спартака». В упорной борьбе на поле псковичане проиграли со счетом четыре – пять, оттого многие спартаковцы, явившиеся сегодня в Летний сад, недобро поглядывали на своих бывших противников, держались вместе и перешептывались. Гости же вели себя менее сдержанно, непрерывно болтали, шутили и беспрерывно кружили местных девчонок в вальсах и фокстротах, украдкой попивали пиво и громко смеялись.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
