Регина Грез
Русский вид. Рысь
Пролог
Так уж вышло —
не крестись —
Когти золотом ковать,
Был котенок — станет рысь,
Мягко стелет, жестко спать!
«Оборотень» Наталья О, Шей (Хелависа)
6 июля 1943 г. СССР
Граница Белгородской и Курской областей
«Огненная Курская дуга»
Надвигались июльские вечерние сумерки, когда маленький одномоторный истребитель «Ла — 5» (в простонародии «лавочка») возвращался из разведки на секретный аэродром под Белгородом. И вдруг советский пилот заметил большую группу немецких бомбардировщиков «Юнкерс», летевших в восточном направлении.
Срывая голос, старший лейтенант закричал по рации, предупреждая свою группу:
— Тревога, ребята! Бомберы летят!
Он был уверен, что скоро его прикроют товарищи, но рация была неисправна. Так «лавочка» оказалась наедине с двадцатью вражескими самолетами, — уклониться от боя нет никакой возможности. Разве что попытаться удрать, заставив группу тяжелых бомберов следовать за собой в тыл, как остервенелую стаю… Ну уж нет!
Заранее набранная высота позволила советскому пилоту уверенно атаковать. Не раздумывая, он с ходу устремился на первое звено черных немецких бомбардировщиков, летевших ниже.
В прицеле пушки показался ближайший «Юнкерс», — пилот нажал на гашетку, а потом ловко увернулся в сторону, иначе сам бы пострадал от обломков сбитого им самолета. Первая удача окрылила, советский ас даже нашел пару секунд, чтобы всмотреться вдаль, надеясь увидеть «стайку» наших лобастых истребителей. Восточный горизонт оставался чист. Тогда пилот «лавочка» понял, что и дальше придется биться в одиночестве.
На мгновение ему стало жутко, затем вспомнилась старинная поговорка Суворова или другого какого русского полководца:
— И один в поле воин, коли по-русски скроен!
А ведь он мог улететь от них, просто сбежать… Резко дернуть ручку штурвала от себя, потерять высоту, выйти из неравного боя и стремительно улететь к своим. Возможно, «стервятники» Геринга и не стали бы преследовать улепетывающий истребитель.
Но пилот принял другое решение — пока есть снаряды в пушках и горючее в бензобаке, он будет сбивать их один за другим из любого положения, при пикировании и наборе высоты, заходя справа и резко маневрируя. Новая короткая очередь и разодранный «Юнкерс», завертевшись, показал брюхо в потеках бензина. Строй немецких самолетов оказался рассеян, а вскоре повалил черный дым из третьего бомбера.
Советский пилот ликовал, стараясь не думать о том, что его боеприпасы на исходе, а врагов еще очень много. Он поистине проявлял чудеса пилотирования, выжимая все возможное из проверенной «лавочки», но неожиданно сверху появилось вызванное немцами подкрепление из шести «Мессершмитов». Они были серьезными противниками. Как правило, управлялись настоящими асами Люфтваффе.
Напряжением воли успокаивая неровно стучащееся сердце, советский пилот пытался собраться с мыслями и как можно дороже продать последние минуты жизни.
«Надо же было до войны выучить их, чертей, в нашем Липецком на свою голову, а кто же тогда знал, что с ученичками воевать придется…»
Он хрипло рассмеялся и одеревеневшими пальцами надавил на гашетку, однако пушка молчала — снаряды закончились. И все-таки ему удалось прошить ближайший «Мессер» последней очередью из пулемета. Вскоре затих и пулемет, патронов больше не было. Тогда пилот еще долгое время пробовал маневрировать, кидая измученную машину вверх и вниз, вправо и влево… Вскоре по раскаленному мотору прошлась огненная струя, и «Ла-5» потерял управление.
Огненными колесами крутились в мозгу последние мысли:
«Хотя бы еще один забрать с собой на землю. Не дать улететь, вцепиться зубами! Один немецкий самолет может уничтожить дюжину наших танков, сжечь их заживо вместе с экипажем в аду металлической коробки… Завтра будет страшная битва на земле, а моя здесь уже почти завершена…».
Последнее, что запомнилось ему из неравного воздушного боя — это черный бок «Мессера» с ненавистным крестом, в который он решительно направил свою верную «лавочку».
«Бог! Если ты есть!.. Хотя бы еще один!..»
Всего за эти страшные полчаса он уничтожил восемь немецких самолетов и каким-то чудом остался жив. Хотя, может, лучше бы умер.
Месяц спустя
Германия, г. Вайсбах, 1943 г.
креп. Штайнбург, Лаборатория д. Вильгельма Крафта
В строго охраняемом медицинском боксе на ночь было оставлено приглушенное освещение. Над замотанным в бинты человеком склонились два заинтересованных наблюдателя.
Один поправил очки на вспотевшем носу и вкрадчиво доложил руководителю проекта характеристики пациента:
— У него высочайшая способность к регенерации, герр Доктор. Позволю себе заметить, что это уникальный случай. Я не сталкивался прежде с подобным явлением. Поистине феномен! У русского пилота наблюдается пятьдесят процентов обгоревшей плоти, несколько тяжелых переломов и уже вовсю идет восстановление… Внутренние органы отлично справляются. Мы надеемся на отличный результат.
— Что ж… Если выживет, займитесь им лично, Шнайдер. Вы уже видели того красавца, что привезли из белгородских лесов? Великолепный самец! А ведь это редкое животное и тоже уникальное в своем роде. Зверь запутался в охотничьих силках, голодал несколько дней и почти отгрыз себе лапу, пока наши солдаты не обнаружили его в ловушке.
— А вы знаете, насколько зоркое у них зрение, господин Крафт? Астроном Ян Гевелий даже назвал одно из скоплений мелких звезд Созвездием Рыси: «В этой части неба встречаются только мелкие звёзды, и нужно иметь рысьи глаза, чтобы их различить и распознать».
— Итак, в нашем распоряжении целых два ценных объекта — зверь и пока еще человек. Не пора ли сделать из них одно совершенное существо?
— Все условия благоприятствуют. Еще несколько тестов и можно проводить «подсадку».
— Жду подробных отчетов о ходе нового эксперимента, Шнайдер. И позаботьтесь об особой сохранности донора. Если пилот не справится, биоматериал придется опробовать на другой «крысе».
— Понял вас, господин Крафт!
Наши дни, г. Москва
Главное разведывательное управление Генштаба ВС России
У раскрытого настежь окна кабинета курил солидный мужчина в расстегнутом мундире. Успокаивал нервы, продумывал план действий и вдруг резко шагнул к столу, за которым ожидал решения подчиненный.
— Сергей Павлович, потрудитесь объяснить мне — как вы могли не знать, что сотрудник, который должен непосредственно контактировать с объектом имеет открытую Грин-карту? Прямой саботаж! Кто-то копает под меня, давно копает, но я вычислю крысеныша. Своими руками гадину придушу.
Генерал набрал воздуха в грудь и, упираясь растопыренными пальцами в стол, заорал:
— Если не найдете пропажу через сутки, вынужден буду сообщить о происшествии наверх, вы потеряете должность.
— Делаем все, что в нашей компетенции, товарищ генерал! Город закрыт двойным кольцом, — отчеканил Сергей.
— Поздно! Из-под носа у вас объект увели. Значит,
