Коруд Ал
Иннокентий 2
Глава 1
Москва златоглавая!
На самом деле златоглавой Москву Иннокентий так и не увидел. Старые, потертые временем кварталы, сменялись сверкающими новизной новостройками, неровный асфальт пустырями с чахлой растительностью Машины, люди, люди, машины. Ни фига столица Родины за половину столетия не поменялась! По Садовому все так же текла толпа разномастно одетых граждан, у каждого на лице проглядывались собственные проблемы и пожелания. От наблюдения за жизнью столицы Васечкина за один присест вывел в действительность сварливый бабский возглас:
— Молодой человек, вас тут не стояло!
Иннокентий моментально «вошел в режим» и глянул сурово сверху вниз на суматошную тетку, внезапно пожелавшую стать «совестью очереди».
«Плавали, знаем! Хитрожопость не пройдет!»
— Гражданка, если у вас так плохо со зрением, то сходите к офтальмологу. Если с памятью, то я вас, тетя, поздравляю!
Типичная Советикус тетка, то бишь женская особь неопределенного возраста и с потайной талией от нестандартного отпора громкой ойкнула, но «тварческий» задор не потеряла:
— Здрасьте, племянничек выискался! Вы гляньте, граждане, еще и оскорбляет!
Отжатый объемистой задницей хамоватой дамочки субтильный мужчина недовольно крякнул на нее:
— Чего сразу оскорбляет? Поздравляет он вас.
— С чем это? — подозрительно глянула на высокого и крепкого блондина тетка. Небольшая, но весьма раздраженная ожиданием очередь с любопытством прислушивалась к разгоравшемуся скандалу. Ведь очереди в Советском Союзе являются неотъемлемой частью повседневной жизни. В них люди знакомятся, обмениваются слухами, новостями, секретными материалами, за которыми так усиленно охотится иностранная разведка. Заводят шашни, бывает, что и влюбляются, а то и помирают. Ничто так не сближало советских людей в стремлении к коммунизму, как очередь за вареной колбасой.
«Очередь — это маленькая жизнь!»
— Как с чем? — на лице Иннокентия появилась гадливая усмешка. — Со старческой деменцией.
В очереди кто-то захохотал, как обдолобанный дятел. При всей советской образованности некоторые термины были неизвестны широкой общественности. В глазах нагловатой тетки ярко полыхнуло подозрением, но очередь в сей важный момент резко подвинулась вперед. И она напоследок смогла лишь выдавить сакраментальное:
— Нахал, а еще интеллигент!
— И шляпу ношу! — с усмешкой парировал наезд Васечкин.
В прошлой жизни он не представлял себя без бейсболки. Как одел в отрочестве, так и проходил до конца недолгой жизни. Невероятно важно было выбрать крутую команду на лейбле и закрутить грамотно по-пацански козырек. В застойной семьдесят шестом в июльскую жару Кеша оценил практичность и удобство обычных сетчатых шляп. Сейчас она была лихо сдвинута на затылок, открывая белокурый чуб и придавая ему моложавый, задорный вид.
Но свое место очередь он отстоял! Хотя сам виноват. Нечего на улицы и гражданок заглядываться. Чай не первый день в Москве!
— Девушка, вы зачем мне эти испорченные яблоки подсовываете?
— Мужчина, вы здесь не один. Очередь не задерживайте! Берите что дают, гражданин.
В социалистической действительности семидесятых Васечкина больше всего огорчали бессердечные реалии советской торговли. Особенно в плане покупки свежих фруктов. Это тебе на «Ашан» с круглогодичными развалами, как скрепных яблок, так и экзотических деликатесов под дурацким названием типа «Дуриан». Здесь же в давке за обычными битыми яблоками еще приходилось отстаивать возможность покупки качественных фруктов. Но человек из будущего уже успел получить достаточное количество советских лайфхаков.
— Девушка, вот это гнилое с весов уберите немедленно!
«Девушка» не первой свежести, разменявшая как минимум сорокет и восемьдесят килограммов веса, вскинулась на въедливого покупателя, как голодная волчица. С хвоста очереди послышались недовольные крики, люди спешили затариться снедью во время обеденного перерыва. Чувствуя поддержку, продавщица кинула на весы еще одно яблоко весьма неприятной расцветки и победно глянула на не по рангу наглого молодого человека.
«Съел?»
Но Иннокентий был неумолим, доставая из кармана красную корочку фотокора. Ушлые мастера из артели глухонемых сделали ей такой же внешний вид, как и у милицейского удостоверения. И в этот раз страх перед органами сработал. Продавщица тут же поменялась в лице, моментально убрав гниль и добавив хороших яблок, чудесным образом появившихся из-под прилавка.
— Что вы сразу, товарищ, корочками махать. Просто нервы, извините.
— Посчитайте, пожалуйста, — Васечкин знал, где не следует перегибать и начинать качать права, создавая на ровном месте конфликт. Почуяв послабление, работники прилавка разом становятся намного покладистей.
«Хочешь жить — умей вертеться» — этот лозунг в семидесятые был не менее популярен, чем в далеком будущем. А может, тогда и родился.
— С вас два сорок четыре.
Иннокентий умел отлично считать. Полуголодное детство сказывалось. На весах было явно больше яблок, чем он заплатил. Но пусть мухлежом продавцов на фруктовых и овощных развалах занимается ОБХСС. Они за это зарплату получают. Васечкин заплатил требуемую сумму и спрятал кулек зеленых яблок в кожаный кофр. Очень удобная штука на деле оказалась. В него много влезает и главное — не мнется, как авоське.
Вообще, странное это дело — советская торговля на улице. Поначалу Кеше было дико видеть, как в самом центре Москвы продавщицы в несвежих халатах выставляли прямо на тротуаре несколько деревянных ящиков, побитый столик и потасканные весы. И тут же к ним моментально выстраивалась очередь. А где еще купишь свежие помидорчики или виноград? Супермаркетов с налаженной логистикой пока не существует, на рынках дорого из-за засилья всяческих Заде и Швили. Народ таких граждан и покрепче называет. Но Кеша пока держится линии терпимости и толерантности. Хрен знает, к чему в эти годы призывает партия и комсомол. Идиоты из Политбюро даже войну в феодальном Афганистане назовут «Интернациональной помощью».
Дядя Володя, заслуженный спецкор их издательства, а также неисчерпаемый кладезь информации на его каверзный вопрос ответил предельно доходчиво. Уличная торговля, как и временные киоски, что открываются обычно летом, — это источник баснословных доходов для директора магазина и приближенных к ним работников торговли. Вот эта продавщица явно работала с утяжеленными гирями, обманывая покупателей напропалую. Усушка, утруска, обвеска и к концу короткого сезона несколько сотен рубликов у нее в кармане. Сколько осталось в толстом кошельке директора магазина и базы даже страшно представить. А по сути, обычное воровство и спекуляция.
«Уродливый привкус капитализма!»
«Не пора бы нам ли пора?»
Запах пирожков, что продавались на углу, заставил вспомнить Васечкина,
