Ознакомительная версия. Доступно 1 страниц из 2
Бёрнер Вася
Проскочить засаду
В Мариштане мы сдали проверяющих людям Старцева. Рушелюк с бойцами вышел нам навстречу, забрал полковника с подполковником и повёл к себе на пост, а я с разведчиками потопал в Руху, в ППД полка.
До КПП-1 мы добрались без эксцессов, прошли мимо будки и шлагбаума, упёрлись в развилку дорог. Разведчикам надо было шагать прямо, а мне — налево, в Третий батальон.
— Пока, пацаны! — сказал я и, как Чингачгук, поднял вверх левую руку. По обычаям индейцев следовало поднимать правую, но она у меня была занята пулемётом. На территорию полка я ввалился с патроном в патроннике, не разрядил оружие, не поставил его на предохранитель. Ничто во мне не шевельнулось, даже мысли никакой не возникло, что надо бы это сделать. Путь мой лежал в людное место, я держал палец на спусковом крючке, и от такого положения вещей чувствовал себя очень уверенно. Хорошо, что рядом со мной находился умный Ефремов. Он грустно посмотрел на меня, затем, с долей иронии в голосе, подал команду:
— Разрядить оружие!
Прозвучало так, будто он не договорил слово «придурок». Видимо, офицеров обучают в военных училищах, что если не следить за поступками солдата, то этот «человеческий фактор» в сей же час устроит в окрестностях разруху, массовую гибель окружающих и другие внеплановые зверства. С осознанием собственной безответственности я отвернулся, направил пулемёт в сторону горного массива Санги-Даулатхан, отсоединил магазин, быстро и четко совершил положенные манипуляции, перевернул оружие стволом вниз, и повесил на ремень за правое плечо.
— Благодарю за службу, солдат. — Ефремов пожал мне руку.
— Служу Советскому Союзу. — ответил я, и начал досвиданькаться с пацанами. С Шабановым мы обнялись. Для нас обоих это расставание было, будто кто-то выдернул из груди кусок сердца. «Заплакать, что ли»? — подумал я, — «Жалко, что солдаты не плачут. И не очкуют».
— Бывай, Брат, заходи в гости!
— Зайду обязательно. Ещё хрен прогонишь.
Андрюху Маламанова и сержанта Сёмина я пожмякал за руку:
— Бывайте, пацаны.
— И тебе — не хворать.
На том и разошлись, как в море поезда.
Позже я узнал, что из-за устроенного мной «скоростного спуска» и множественных падений, у Андрюхи Шабанова сильно пострадало здоровье. Ноги его ниже колен распухли, с них едва стащили обувь. Все его спутники пошли фотографироваться, а Андрюха остался страдать в тени блиндажа. Когда эта информация дошла до меня, я попытался дёргать себя за волосы из-за огорчения, но моя коротко стриженная тупая солдатская башка не позволила этого сделать. Мне стало стыдно за мою выходку пуще прежнего.
От шлагбаума и перекрёстка дорог я на рысях прискакал в расположение батальона. Мне следовало торопиться, чтобы вернуться на Зуб Дракона засветло. Быстро и резко я вломился во Взвод Связи, поменял старые аккумуляторы на другие старые, но заряженные, затем заскочил в канцелярию роты, спросил почты и сигарет для гарнизона поста номер Двенадцать. Старшина молча выдал пачку писем и упаковку «Донских». Я выволок всё это хозяйство из каптёрки во внутренний дворик роты и начал аккуратно укладывать в вещмешок. В этот момент откуда-то появился Ваня Грек, подошел ко мне, толкнул в плечо:
— Димон, мы на Четырнадцатый пост повезём ящики с патронами и гранатами. Их много, нас мало, а БТР высокий. Помоги поднять с земли и на броню закинуть.
— Ыгы, а вы меня к мосту через Панджшер подкиньте. — Я поднял вещмешок и пошел с Ваней к БТРу.
Ящики с боеприпасами грудой валялись под тутовниками. Первым мне в руки впрыгнул цинк с гранатами к АГСу и очень удивил меня, ибо показался каким-то лёгким. Поскольку мне следовало торопиться, я взял цинк подмышку, второй рукой подхватил такой же под другую подмышку, и пошагал к БТРу. Шагать было недалеко, без особого напряга я преодолел это расстояние, по очереди закинул цинки на броню. На Зубе Дракона мне приходилось перетаскивать такие боеприпасы с вертолётки на позицию к АГСу. Маркировка у них была одинаковая: «масса 31 кг». На Зубе я мог поднять и понести только один такой цинк, а здесь — два. Вот, что делает с человеком перепад высоты на один километр. Цинки были одинаковые, я был один и тот же, а разница заключалась лишь в насыщенности воздуха кислородом. Меня очень сильно впечатлила реакция организма на разреженный воздух. Получалось, чем выше человек залезет в горы, тем слабее сделается. Жалко, что в школе мне этого не говорили.
БТР мы загрузили быстро, вместе со мной и моей поклажей. Ваня завёл движки, порычал выхлопными трубами, и в течение пары минут привёз меня к обрыву над подвесным мостиком через Панджшер. Это было очень удачное стечение обстоятельств. Даже если душманы наблюдали за нашими действиями, то они не могли ожидать, что один из бойцов погрузочной команды вдруг соскочит с БТРа, оставит боеприпасы, и побежит по мосту за реку. Если воспользоваться методом «бокового зрения» сержанта Шабанова, можно предположить, что мои шансы проскочить на Зуб Дракона без эксцессов выросли многократно.
Самым правильным местом для душманской засады я считал кишлак Дархейль. Духи могли под прикрытием «зелёнки» отправить мимо Тринадцатого поста троих-четверых автоматчиков и попытаться перехватить меня в кишлаке. Если бы я шел из Рухи на Зуб Дракона пешком, у душманов было бы время просчитать траекторию моего движения и направить кого-нибудь в зелёнку Дархейля. Но я, неожиданно для всех, соскочил с БТРа, сиганул с обрыва к мосту, и понёсся, как северный олень, выпучив глаза и закинув рога за загривок.
Быстро бежать мне не хотелось, потому что надо было экономить силы для подъёма. Ускоренным шагом я пересёк каменистую россыпь, проскакал через Дархейль, и, не переводя духа в тени последнего сада, пошел на подъём по раскалённому склону. Настроение моё улучшилось лишь после того, как я преодолел лысый глинобитный бугор, каменный «шар», и оказался в нагромождении скал. Среди крупных камней перехватить меня было уже сложно. Попробуй найти маленького зелёного человечка, одиноко шурующего по огромному склону.
Ноша у меня была не тяжёлая: пара аккумуляторов, письма, сигареты и несколько фляжек воды. Это — не полцентнера патронов. Поэтому я лез на Зуб Дракона и неторопливо обдумывал сегодняшнюю историю с проверкой. Я заранее знал, что ничего хорошего нам не скажут. Только — плохое. Потому что, если начать солдата хвалить, он немедленно попросит
Ознакомительная версия. Доступно 1 страниц из 2
