Элла Волобуева
Вновь непройденный урок
Виктория решила порвать с любимым мужчиной. Выбора он ей не оставил, отношения эти уже не приносили радости, лишь боль от неоправданных надежд и невыполненных обещаний. И всё же это решение далось ей невероятно трудно. Виктория долго тянула, прежде чем понять, что не готова мириться с его безразличием, искать оправдания и жить в иллюзиях. Вероятно, пришла пора жить, руководствуясь рассудком, а не эмоциями. Виктория вооружилась злостью, надела ее на себя, как доспехи, и решительно заблокировала все пути к себе. Отрезала.
Но по опыту знала, что вскоре не выдержит, разблокирует, напишет, простит. Этого Виктория очень боялась. Своего то ли малодушия, то ли великодушия. Скорее, бесхребетности.
В отделении банка толпились раздраженные люди. Виктория взяла талончик с номером и уставилась на экран под потолком. Очень медленно тянулось время. Молодая женщина с ребенком на руках подходила к каждому ожидающему с просьбой пропустить ее вперед и обменяться талончиками, но все молча отворачивались. Ребенок плакал. Виктория подошла к ней сама:
— Я готова отдать свой талончик.
— А какой у Вас номер?
— Шестьдесят два.
— У меня шестьдесят восемь, пойдет.
Они обменялись талончиками, и женщина, не поблагодарив, отправилась дальше опрашивать ожидающих. На экране пошла рекламная заставка. «Новая жизнь», — шелестел вкрадчивый голос за кадром. На экране быстро сменялись кадры с девушкой, откусывающей мороженое на пляже; мужчиной, спускающимся со сверкающего склона на лыжах; яхтой, величественно плывущей по морю; смеющейся семьей с тремя детьми на пикнике; бриллиантового колье на крутящейся подставке; женской спиной в открытом вечернем платье. «Измениться не сложно, — продолжал голос, — государственная программа поддержки отчаявшихся поможет тебе. Сделает счастливее, богаче, сильнее, успешнее. Сделай первый шаг — обратись в Бюро по содействию отчаявшимся, подпиши договор, оплати услугу. Пройди процедуру по изменению личности, и жди скорых изменений! Позволь себе новую жизнь!».
— Слушаю, — строго сказала женщина в синей рубашке, украшенной серебряной брошью-стрекозой, когда Виктория дождалась своей очереди и подсела к ее столу.
— Я бы хотела взять кредит.
— На какие цели?
— Планирую пройти процедуру по изменению жизни.
— Доход?
— Вот справки.
— Не пойдет, — бегло взглянула женщина, — такую сумму банк не может дать при уровне дохода ниже среднего.
— Но после процедуры всё изменится.
— Банк не может дать кредит при таком уровне дохода, — равнодушно повторила служащая.
Женщина нажала кнопку, и на экране высветился следующий номер. Довольно полная и высокая дама с перьями на шляпке быстро подошла к их столу и встала над Викторией, враждебно глядя на нее сверху вниз.
— У меня есть квартира, — проговорила Виктория, уже вставая, с мольбой глядя на брошь-стрекозу на груди банковской служащей.
Та предостерегающе подняла ладонь в сторону следующей посетительницы.
— Сколько комнат? — спросила она у Виктории.
— Одна. Но довольно большая. Есть балкон, окна на солнечную сторону.
— Район?
— Предзаровский.
Банковская служащая махнула рукой полной женщине, стоящей над Викторией, и та с ворчанием вернулась на место.
Кредит одобрили. Виктория подписала документы и заехала проведать мать.
— Наконец-то! — встретила мать, держась за палку.
— Я в банке была, согласовывала кредит на процедуру.
— Одобрили?
— Да, завтра после работы заеду в Бюро.
— Хорошо. Мне нужна сиделка, Виктория, и доктор сказал, что я должна хорошо питаться. На даче было бы лучше, всё свежее. Если бы твой скотина-любовник согласился бы меня возить по выходным…
— Я просила, мам. Три раза.
— И ты продолжишь с ним встречаться после того, как он обидел твою мать?
— Нет. Не продолжу.
— Да знаю я тебя, рохлю. Последнюю рубашку снимешь и отдашь первому встречному проходимцу. Только матери от этой твоей щедрости не перепадает.
— Картошку или рис отварить на гарнир?
— Давай картошку. Рис опять подорожал, приходится экономить. Вот и голодаю. При такой-то дочери немудрено. Ну, что выросло, то выросло.
— Может, у отца денег попросить? — спросила Виктория и чуть не выронила затертую кастрюльку с водой от громкого вопля матери.
— Ты что, Виктория?! Совсем нет гордости? В кого ты такая уродилась-то? Этот подлец ушел от нас, пусть катится к чертям собачьим!! И думать не смей! Если бы не я, тебе бы и квартира его матери, твой бабки, не досталась бы! Ты хоть представляешь, сколько мне пришлось таскаться по судам?! Я на этом здоровье себе подорвала, только бы обеспечить тебе свой угол. Чтобы ты не дожидалась моей смерти, не кружилась бы, надеясь, что я недолго протяну.
Мать еще долго орала, и под конец расплакалась от жалости к себе, сморкаясь в занавеску с подсолнухами. Виктория вытерла лужицу на полу от расплескавшейся воды:
— Квартиру пришлось заложить. Что, если изменения так и не произойдут?
— Произойдут, тебе деваться некуда, — процедила мать, — господи. Может, тебя поменяли в роддоме? За что мне такая дочь?
Поев, мать подобрела:
— Всё это окупится, Вик. Без этой процедуры ты не справишься. Сколько я не старалась, вырастила непутевую дочь, тебе просто необходимо измениться. Процедура изменения поддерживается на государственном уровне, не стало бы Бюро продвигать неэффективный проект. Надо пользоваться государственными льготами, а что нам еще остается?
— Но это платная процедура, мам. Государство ничего не платит, мне пришлось брать кредит, чтобы оплатить услугу.
— Ты не знаешь, сколько еще на это выделено денег, — возразила мать, — может, ты оплатила лишь малую толику, а остальное идет из государственного бюджета. Наверняка, так и есть.
Голодная Виктория вернулась домой с жуткой мигренью. Ужинать с матерью она не стала, чтобы не объедать, сделала уборку, разобрала вещи из старенькой стиральной машинки, и улеглась спать. Не было сил. Виктория проворочалась до трех ночи, а наутро мигрень вернулась.
— Наконец-то! — саркастично рявкнул мужской голос в трубке, — я уже сорок минут на линии. Всё музыку слушаю. Вы там как, работаете? Или прохлаждаетесь, попиваете чаек?
— Чем я могу помочь? — кротко спросила Виктория.
— Вы могли бы помочь, принимая звонки, например! Делая свою работу!
— Простите. Я оформляла заказ предыдущего клиента.
— Сорок минут? Быстрее надо оформлять, девушка. Вам за это зарплату платят. Я отправлю жалобу Вашему начальству.
— Так чем помочь?
— Да Вы как со мной разговариваете? На меня, значит, времени у Вас нет? — его голос поднялся почти до визга, — это безобразие какое-то!
Виктория помассировала висок, чуть отодвинула трубку от уха и взглянула на часы. Еще пять часов до окончания рабочего дня, надо выдержать.
После работы Виктория направилась в Бюро по содействию отчаявшимся. В залитом солнцем офисе лениво жужжали мухи. Дождавшись своей очереди, Виктория подошла к первому
