Елена Рей
Сокровище из другого мира
Пролог
— Да ты с ума сошла! — возмущению моему не было предела. Сидящая напротив меня приятельница слегка приподняла бровь и с вызовом посмотрела мне в глаза. На её щеках выступили красные пятна, и она с силой сжала побелевшими пальцами салфетку.
— Он мой муж, — последнее слово Аня прошипела. — Василиса, как ты посмела крутить с ним шашни за моей спиной? Моя подруга… Я не ожидала от тебя такого!
Я подавилась чаем. Во-первых, полным именем меня Аня не называла давным-давно… да чёрт, вообще никогда не называла. Для друзей и приятелей я Лиса, просто Лиса. А обращения типа «Вася», «Сюра» и прочие меня дико раздражают. Во-вторых… Что вообще происходит в её голове?! Какие шашни? Бред!
Откашлявшись, я во все глаза уставилась на хорошенькое женское личико напротив. Как Аня могла про меня такое подумать? Да мы общаемся с тринадцати лет, с тех самых пор, как она попала в наш детский дом! Мы вместе в училище искусств поступали! Закончили не вместе, правда… Аня решила замуж выскочить. Да я у них свидетельницей на свадьбе была! Помогала квартиру, выданную государством, к рождению ребёнка подготовить. А она про меня такие вещи думает.
— Аня, — твёрдо взглянула в светло-голубые глаза. — Я бы никогда… Да на кой чёрт он бы мне сдался? Аня! С чего ты это вообще взяла?!
— Вас видели! — в голосе девушки послышались истеричные нотки, а губы исказились в презрительной усмешке. — Думаешь, самая хитрая? Думаешь, что если вы будете обниматься в машине, то вас никто не заметит? Как давно вы встречаетесь за моей спиной?!
Я ничего не могла понять. Устало опустила голову на руки и отрешённо вперилась в чашку, наблюдая за плавающим на тёмной поверхности чая кругляшом лимона. На секунду закрыла глаза и постаралась успокоиться, насколько это вообще было возможно под сверлящим гневным взглядом.
— Произошло какое-то недоразумение… — подняла голову и посмотрела на Аню. — Кто тебе это сказал?
— Есть доброжелатели, — вздёрнула подбородок девушка. Очевидно, имя вруна она мне не скажет. А мне вот очень любопытно, кому и для чего понадобилось намеренно нас с Аней ссорить. Ведь это же наглая ложь. Кто-то умышленно, зная ревнивую натуру влюблённой девушки, играет на её чувствах.
— Аня, — мне было трудно справиться с желанием встряхнуть хорошенько приятельницу за хрупкие плечи, но я сдержалась. — Надеюсь, ты скоро придёшь в себя, переосмыслишь весь этот бред и поймёшь, что сейчас чуть не испортила многолетнюю дружбу.
— Её испортила ты! — Аня резко встала и шлёпнула ладошками по столу.
Наклонившись прямо к моему лицу, она стала кричать, но даже не это было самым неприятным. Если бы взглядом можно было сжечь, она сейчас бы это сделала.
— Не смей приближаться к моей семье! Ты поняла? Поняла меня?! Дешёвка!
Звонкий звук пощечины заставил меня отшатнуться. Обжигающее прикосновение к щеке я почувствовала не сразу. Кожа на лице тут же припухла, и я ощутила, как по ней забегали тысячи горячих иголочек. Анна ударила меня. Я зло сжала кулаки, мысленно уговаривая себя не реагировать на выходку этой психопатки.
— После этого, — последнюю фразу я намеренно протянула, медленно вставая из-за стола, — лучше тебе не попадаться мне на глаза. Это вы вместе со своей семейкой держитесь от меня подальше. Варитесь в своём дурдоме сами!
Схватив со спинки стула рюкзак, а со стола — ключи от машины и телефон, я вышла из милой кофейни, которая ещё недавно мне очень нравилась своими уютными уединёнными столиками и вкусным нежным капучино.
Вот так заканчивается дружба.
А дружба ли была это вообще?
Да, мы уже двенадцать лет общаемся, прошли через многое, но подругой я Аню мысленно называла очень редко. Чего-то не хватало в наших отношениях, чтобы стать друг другу близкими. Уже нет смысла разбираться, чего именно.
Закинув на пассажирское сиденье рюкзак, я с силой сжала руль своего фольксвагена. Внутри всё ещё бурлила злость. Да плевать мне на её обвинения! Пусть сидит со своим благоверным в этом болоте из вечной ревности и подозрений! Но как она посмела меня ударить?! Вспомнила юность, стенку на стенку, что ли? Дура!
За окном жаркий июньский денек в самом разгаре. Мой законный выходной. Вчера я закончила реставрацию одной из картин в нашем музее и спокойно могла заняться своими делами. По плану у меня сегодня ещё встреча с хозяином небольшой картинной галереи, заинтересовавшимся моими картинами. На часах шестнадцать часов и семь минут, а значит, у меня есть чуть меньше часа, чтобы добраться спокойно до места без пробок.
Я сделала несколько медленных вдохов и резких выдохов в попытке успокоиться, завела машину и поехала.
Небо постепенно стало сереть. На лобовое стекло начали падать первые робкие капли дождя, с каждой минутой становясь всё более уверенными и настойчивыми. Справа мелькнула молния. Я начала отсчитывать секунды до грома, как в детстве. Насчитала ровно семь.
Мокрый асфальт блестел. Дворники ходили туда-сюда, влево-вправо, как сторожевые псы, выгоняющие со стекла капли воды.
«Через двести метров поверните направо», — послышались слова где-то на краю сознания.
Чуть не прозевала поворот, не обратив внимания на совет навигатора. Резко повернула руль направо и в долю секунды осознала, что потеряла контроль над машиной. Задние колёса начало заносить влево. Инстинктивно попыталась затормозить. Главная ошибка. Машина перестала меня слушаться, и я поняла, что лечу прямиком в столб.
Из горла вырвался невнятный хрип, я даже закричать не успела.
Что там говорят? Вся жизнь перед глазами должна промелькнуть? Да ни фига! Перед моими вытаращенными глазами была только приборная панель и столб, к которому я стремительно приближалась. Я зажмурилась и до крови прикусила нижнюю губу (дурная привычка, что уж там).
«Пока, Лиса», — пронеслась мысль.
Глаза больше закрывать не требовалось. Тьма заключила меня в свои объятья.
Кажется, я умерла.
Глава 1
Вдох.
В ноздри ударил запах копоти и затхлости. Так… Что-то я не поняла. На том свете дышат? Осторожно приоткрыла один глаз и попыталась оглядеться. Осмелев, приоткрыла другой глаз и начала осторожно осматривать помещение из-под ресниц.
Оказалась я в комнате, где на невысоком деревянном столе, заваленном подносами, книгами и десятками огарков, коптила низенькая заплаканная свечка. Освещение скудное. На стенах не было ни намёка на покраску или обои, взору предстали пошарпанные деревянные брусья. Вокруг царил бардак, всё было покрыто
