Алексей Рачунь
Почему Мангышлак
© А. Рачунь, 2022
© Ю. Васильков, дизайн обложки, 2022
Вступление в Мангышлак
Идея этого путешествия занимала меня давно. Сперва она витала лишь вокруг озер Эльтон и Баскунчак, над горой Богдо и в дельте Волги. Особо прельщали цветущие лотосы и порхающие над ними фламинго и пеликаны. Где-то за ними брезжил и Каспий. Виделось, что где дельта Волги, там и Каспий.
Каспий был моей мечтой с детства, с того момента, когда я увидел в учебнике географии его выпирающую в Центральную Азию брюшину. Он вываливался из чрева моей родины циклопическим комковатым последом, внутри которого проглядывал плод, зарождение всякой цивилизации вообще.
Конечно, я тогда не был знаком ни с теорией Гумилева, ни с геополитическими умозрениями, но инстинктивно осознавал и необычность этого водоема, и инаковость места. Громадная синяя прорва Каспия манила меня всегда, всю мою сознательную жизнь. Где бы я ни скитался и ни таскался, эта блямба на физической карте мира мозолила глаза, как невозвратный вексель, который я должен когда-нибудь погасить.
Однако скоро сказывается лишь сказка, и то не всякая. Каспий ускользал. Один раз я его почти настиг. Это было больше двадцати лет назад, это был Дербент, это была ночь, и радушные хозяева местной негоции уже глубокой ночью, уже под руки отвели меня на печальный и пустой брег, где я ничего не разглядел. Ибо уже не мог. Это, конечно, оскорбление – являться к своей мечте в таком виде. Неудивительно, что у нас ничего не вышло.
Эльтон, Баскунчак, Нижняя Волга были ближе и мелькали постоянно рядом, обочь, на расстоянии вытянутой руки – бери и властвуй – но все равно мимо.
Я много раз бывал в тех краях транзитом, мимоходом и по делам. Заезжал с севера и юга, с правого и левого берега Волги. Пил водку на корейских бахчах неподалеку, а вот чтобы достичь Места – не получалось. Почти двадцать лет я ходил вокруг да около, оглаживал со всех сторон этот шершавый, сухой комок степи, а внутрь попасть не мог или не хотел.
Или не мог превозмочь сиюминутные обстоятельства, что тоже равно «не хотел».
И вот звезды сошлись. И мы собрались ехать.
Теперь наш путь удлинился и пролегал вдоль всего северного берега Каспия. Мы должны были посетить Эльтон, Баскунчак, гору Богдо, свалиться к Астрахани и отведать там дельты Волги, а затем двинуть вдоль Каспия по Казахстану в сторону Оренбурга, захватив по пути древнее городище Сарайшык на реке Урал.
Перед этим нам предстояло ответвление, чтобы поблуждать в меловых сплетениях гряды Актолагай и плато Аккергешин. Там, где из мягких, шлифованных сотнями миллионов лет боков ажурных склонов вываливаются под ноги шальным бродягам раковины-аммониты и позвонки ископаемых доисторических чудищ.
Но в целом, магистрально, мы не должны были отклониться значительно от северного побережья Каспия.
Корону этого путешествия мы должны были примерять на пышных холмах сказочной Башкирии и, таким образом в очередной раз венчанные на бродяжье царствие, помпезно завершить сей анабазис.
Таков был план. Стоит ли говорить, что он претерпел изменения.
Времени на подготовку маршрута было очень мало, и он намечался лишь по реперным точкам. В нашем распоряжении были автомобиль и тринадцать свободных дней, и этого хватало просто тютелька в тютельку. То есть без учета приключений, а тем более злоключений. Без происшествий и передряг.
Однако даже в былые, добиблейские времена, когда еще не существовало интернета, отправляясь куда-либо, я завел привычку, что называется, «насасывать» маршрут. Любая информация, хоть и в виде статьи-выжимки из «Большого энциклопедического словаря», но должна была лечь как лыко в строку, чтобы сплестись в пусть отрывочное, но представление о месте. Сейчас, в эпоху интернета, все это стало гораздо проще.
И выяснилось, что делать на Северном Каспии в общем-то нечего. Берега как такового там нет. Там есть камыши и плавни, они начинаются в ставшей вдруг топкой степи и идут-идут куда-то, на сотни метров, а порой и на километры, и оборачиваются водной гладью.
То есть на Северном Каспии нет берега, нет горизонта, нет прибоя – нет ничего, чтобы море предстало морем. Есть заросли, и заросли отнюдь не мангровые, как на выкрученных до фуксии цветастых экранах залов в магазинах электроники, а банальные заросли чахлого камыша.
Нет, наверное, где-то есть и берег, но надо знать места. Надо «насасывать» эти места, каких-то местных людей, возможно лихих каких-то аборигенов, промышляющих рыбной ловлей в заповедных этих и потому браконьерских местах… А осознание того, что Северный Каспий – это не совсем Каспий, пришло, когда мы уже и так пребывали в легком цейтноте.
И стало ясно, что ничего мы тут не «насосем» и маршрут надо менять. И цейтнот превратился в цейтнотище.
У нас оставались все те же тринадцать дней, однако не было понятно, куда ехать. Можно было махнуть рукой и ограничиться полумерами – взять Эльтон и Баскунчак, а затем мотыляться по степям от кургана к кургану, от менгира к менгиру и коротать таким образом дни.
Или просто сократить поездку.
Был вариант и с уходом на западный берег Каспия. Уйти с Волгограда на Элисту – и далее Махачкала, Дербент, кружение по горным дагестанским аулам и выход на Пятигорск через Грозный и Владикавказ.
Однако быстро стало понятно, что к такому сокровищу, как западный Каспий, нужно подходить более ответственно и тринадцати дней там точно будет мало. Не хотелось пройтись по вершкам, было (и есть) ощущение, что те места стоят куда более долгой и проникновенной мессы. Что звучат там совсем иные струны. А камертон души был настроен хоть и на Каспий, но на Каспий совершенно другой.
Тогда-то и появилось в нашем обиходе это слово – Мангышлак. И сразу же стало ясно, что вот оно, то самое Место!
Опять всплыл в уме тот самый приснопамятный учебник географии.
Город-сад Шевченко, где с помощью мирного атома опресняют морскую воду и превращают дикие пустыни в плодородные оазисы. Безжизненные, не вмещаемые ни в какой масштаб территории плато Устюрт. И все решилось само собой – мы едем на Мангышлак. Вот он, тот самый Каспий – детская мечта. Он именно там, где Мангышлак.
Наметили точки и места. Пятно на карте вдруг запестрело названиями, историями, легендами и достопримечательностями. Пустыня расцвела и стала оазисом. И отпали до поры вопросы – почему именно Мангышлак. Ну вот потому.
Тринадцать дней теперь вмещали в себя длиннейшие перегоны
