Вебер Дэвид
Могучая крепость
Перевод группы https://vk.com/offarmageddonreef
Посвящения
Посвящается Бобби Райс
Жди нас, бабушка жены. Мы скучаем по тебе, но Шэрон, дети и я будем рядом.
Сентябрь, 893-й год Божий
I. Площадь Стаи Ящериц, Город Менчир, Княжество Корисанд
.I.
Площадь Стаи Ящериц, Город Менчир, Княжество Корисанд
— Так что не знаю, как вам, люди, но с меня более чем достаточно этого драконьего дерьма! — крикнул Пейтрик Хейнри со своей импровизированной трибуны на цистерне муниципальной пожарной команды.
— Ублюдки! — раздался в ответ голос из небольшой толпы, собравшейся у входа в таверну. Было раннее утро среды, и, как любые другие таверны на лике Сэйфхолда, все таверны города Менчир были закрыты и должны были оставаться такими до окончания утренней мессы. Солнце едва взошло, узкие улочки всё ещё оставались ущельями, полными теней, но было уже очень влажно, а облака над головой уже намекали на полуденный дождь.
В толпе, как заметил Хейнри, были горячие головы. Это была не очень огромная толпа. На самом деле её размер был значительно меньше, чем тот, на который он надеялся, и, вероятно, по крайней мере половина мужчин в ней были там больше из любопытства, чем из-за серьёзности намерений. Но вот те, у кого серьёзные намерения были…
— Долбанный убийцы! — прорычал кто-то ещё в ответ.
Хейнри решительно кивнул, достаточно жёстко, чтобы убедиться, что каждый в его разгневанной аудитории смог распознать этот жест. По профессии он был серебряных дел мастером, а не актёром или оратором, и уж точно не священником! Но за последние несколько пятидневок у него была возможность воспользоваться опытом и советами многих людей, которые были обученными священниками. Он узнал, как интонация голоса и «спонтанный» язык тела могут поддерживать и подчёркивать посыл — особенно когда этот посыл подкрепляется искренним, жгучим возмущением.
— Да! — крикнул он в ответ последнему говорившему. — Чертовски верно, они убийцы, если только ты не хочешь поверить этому лживому ублюдку Кайлебу! — Он всплеснул руками в красноречивом презрении. — Конечно, он этого не делал! Зачем, какой возможный мотив он мог иметь, чтобы отдать приказ об убийстве князя Гектора?
Новый хор возмущения, на этот раз состоящий из чистого гнева, а не из чего-то столь же искусственного, как слова, ответил ему, и он свирепо улыбнулся.
— Проклятые мясники! — крикнул ещё один голос. — Убийцы священников! Еретики! Вспомните Фирейд!
— Да! — Он снова кивнул головой, так же решительно, как и раньше. — Они могут говорить, что хотят — этот наш новый «архиепископ» и его епископы — но я не уверен, что вы не правы насчёт драгоценной Кайлебовой «Церкви Черис»! Может быть, есть некоторые священники, которые злоупотребляли своими должностями. Никто не хочет в это верить… я не хочу, а вы? Но помните, что сказал архиепископ Уиллим в своём отчёте о Фирейдской Резне! Что нет никаких сомнений, что Кайлеб солгал о том, насколько ужасной была первоначальная атака, но есть чертовски сильная уверенность, что он и все его остальные подельники лгали о том, насколько «сдержанной» была их реакция на это. Но кроме того, Мать-Церковь сама признала, что священники, которые были повешены — повешены нечестиво, без надлежащего церковного суда, собственным братом «архиепископа Мейкела», имейте в виду! — были виновны в проступке. Мать-Церковь сказала это, и Великий Викарий наложил личную епитимью на самого Великого Инквизитора за то, что тот позволил этому случиться! Разве для вас это звучит, что Матери-Церкви нельзя доверять? Что мы не можем положиться на неё в борьбе со злоупотреблениями и коррупцией? Что единственный ответ — бросить вызов Церкви самого Бога? Низвергнуть викариат, который рукоположил сам Лангхорн?
Раздался ещё один яростный рык, но он, как заметил Хейнри, был менее яростным, чем предыдущий. Он был немного разочарован этим, но не очень удивлён. Корисандийцы, по большому счёту, никогда не чувствовали прямой угрозы со стороны политики Церкви Господа Ожидающего и Рыцарей Храмовых Земель. Определённо, не так, как чувствовали себя черисийцы, когда обнаружили, что всё их королевство было приговорено к огню и мечу той же самой Церковью. Или, по крайней мере, людьми, которые её контролировали.
Тем не менее, было бы неверно — и глупо — притворяться, что не было достаточно большого количества корисандийцев, у которых были свои собственные сомнения по поводу нынешнего руководства Церкви. В конце концов, Менчир находился далеко от Храма или Зиона, и корисандийцы в целом, несомненно, были более свободно мыслящими в вопросах религии, чем действительно одобрила бы Инквизиция или викариат в целом. Если уж на то пошло, у многих корисандийцев были сыновья, братья или отцы, убитые в Битве в Заливе Даркос, и всем было известно, что Залив Даркос стал катастрофическим последствием войны, на которую Корисанд и его союзники были призваны в качестве доверенных представителей Церковных интересов. Среди тех, для кого религиозный пыл и благочестие были главными мотиваторами, они, казалось, горели ослепительной, раскалённой добела яростью, которая затмевала всё остальное. Однако большинство корисандийцев были гораздо меньше увлечены этими конкретными тревогами. Их оппозиция Церкви Черис гораздо больше проистекала из того факта, что эта самая Церковь Черис была связанна в их собственном сознании с завоеванием их княжества Домом Армак, чем из какого-либо оскорблённого чувства ортодоксальности. Если уж на то пошло, Корисанд, несомненно, имел свою собственную долю сторонников реформ, и они вполне могли обнаружить, что раскольническая Церковь в достаточной мере их привлекает.
«Лучше не зацикливайся слишком сильно на ереси, Пейтрик», — сказал себе Хейнри. — «Оставь тех, кто уже в огне, они сгорят сами. Отец Эйдрин прав насчёт этого; им и без тебя будет достаточно жарко. Потрать свои искры на другой трут».
— Я не сомневаюсь, что Бог и Лангхорн — и Архангел Шуляр — со временем разберутся с этим, — сказал он вслух. — Это дело Господа и Матери-Церкви, и я оставляю его им! Но то, что происходит за пределами Церкви — то, что происходит в Корисанде, или здесь, на улицах Менчира — это мужское дело. Наше дело! Дело мужчины должного знать,
