Незаконный наследник: остаться собой
Глава 1
Звонок раздался в то самое время, когда я собирался выходить из дома. Не дожидаясь, когда подойдет Назар Борисович, я снял трубку.
— Керн, — сухо проронил я, пытаясь хоть ненадолго отвлечься от проблем, которые свалились на нас совершенно внезапно. Ведь еще три дня назад утром ничего не предвещало беды.
— Константин Витальевич, — голос Подорова я узнал сразу, и заметно насторожился, потому что интерес Службы безопасности в тот момент, когда глава твоего клана предположительно арестован, не предвещал ничего хорошего. — Мы можем встретиться? Я хотел бы с вами поговорить.
— Так же, как его величество поговорил с моим дедом? — процедил я, удивляясь тому, почему все еще не бросил трубку, а разговариваю с полковником, который за каким-то хером представился мне простым следователем.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — через несколько секунд напряженного молчания ответил Подоров.
— Бросьте, Матвей Игоревич. Никогда не поверю, что вы не знаете о некоторых изменениях, произошедших в клане Кернов, — я мысленно досчитал до десяти, чтобы не сорваться. Нам никто ни о чем в эти безумные дни не говорил. Никто не позвонил и не сообщил об аресте деда, или о чем-то таком. Все эти дни мы терялись в догадках, не понимая, что происходит. Мать попыталась связаться с кем-то из знакомых, ошивающихся при дворе, но там все было глухо, никто ни о каком аресте не слышал, а ведь, по идее, арест такого уровня должен был быть вообще у всех на устах. Но вокруг клана Кернов стояла полнейшая тишина, словно ничего и не случилось.
— Я на самом деле не понимаю, о чем вы сейчас говорите, Константин Витальевич, — это заблуждение, что по голосу нельзя определить выражение лица говорящего. Улыбка, например, прекрасно слышится, так же, как и озабоченность. А Подоров был озабочен, и это подделать было невозможно.
— Моего деда арестовали, во всяком случае, он три дня назад заехал на территорию особо защищенной тюрьмы для знатных политических заключенных, расположенной на территории дворцового корпуса и больше мы о нем ничего не слышали, — выпалил я, гася огонек, подпаливший стоящую тут же на столе свечу. Вот только погасил я его, плеснув водой. Нити моего дара никак не хотели успокаиваться, и это меня нервировало, потому что сейчас я впервые действительно совершенно не знал, что делать дальше. А что если дед задержится, например, его заключение продлится достаточно долго, чтобы дела клана начали требовать пристального внимания? Что тогда?
— Хм, вы можете мне не верить, но я все же скажу вам, Константин Витальевич, — после очередного непродолжительного молчания протянул Подоров, — по моему ведомству информации об аресте Виталия Керна не проходило. Что странно. Если его оформили как политзаключенного, то я обязан был об этом знать. — Мы замолчали. Не знаю, о чем думал полковник, но у меня в голове вертелась только одна мысль: «Какого хера происходит?!» Наконец, Подоров нарушил на этот раз затянувшееся молчание. — Вот что. Давайте все-таки встретимся. Мне действительно надо с вами поговорить. А я в свою очередь постараюсь узнать, что случилось с вашим дедом.
— После обеда возле школы, — немного подумав, согласился я.
— Хорошо, это будет оптимальный вариант, — и он первым положил трубку.
— Костя, ты еще не уехал? — я обернулся и посмотрел на бледную мать. Несмотря на бледность, держалась она молодцом. Во всяком случае никаких истерик я за ней не наблюдал. Как и в тот день, когда в нас стреляли, она собралась и теперь всеми силами пыталась сохранять хотя бы видимость спокойствия, которого на самом деле не ощущала.
— Считай, что уже уехал, — я натянул перчатки и направился к выходу. — А ты куда-то собралась? — я окинул ее пристальным взглядом и увидел, что она держит в руках трость.
— Костя, ты опять забыл? Егор сегодня выписывается, — она покачала головой. Я же, чертыхнувшись, вышел на улицу. Да, я забыл. Наверное, я слишком мало и слишком плохо его знал, чтобы помнить о его возвращении. Мне вполне хватило в свое время информации о том, что Егор выжил, а остальное было мне не слишком интересно.
С каждым днем на улице становилось все холоднее и холоднее. Я даже свои тренировки перенес в дом. Как оказалось, у нас в подвале был прекрасно оборудованный зал, в котором обычно занимались парни из охраны, но теперь он и мне пригодился. Я его нашел, когда бесцельно шатался по дому, не зная на какую стенку залезть. Еще бы это помогло.
Тренировался я с каким-то остервенением, осваивая приобретенный палаш. В какой-то степени, это стало отдушиной, в которую я выплескивал все накопившееся напряжение. Да и вплетение в рисунок боя магических проявлений начало получаться. Все равно нити никак спокойно лежать не желали. Отчасти поэтому я и направлялся в школу, чтобы Кольцов привел меня в порядок, иначе я ничего путного сделать все равно не смогу.
Спустившись в знакомый подвал из камня, в котором занимались огневеки, я поздоровался с наставником, который в этот момент меня осматривал, опустив очки на кончик носа.
— Керн, вот скажи мне, как тебя угораздило опять в дисбаланс войти? — наконец, произнес он и закатил глаза.
— Неделя была тяжелая, — я протер лицо руками, про себя думая, что эта фраза не передает и десятой доли того напряжения, которое выпало на меня именно за эту неделю.
— Неделя у него тяжелая. А мне, думаешь, сейчас легко будет тебя в порядок привести? — он встал и подошел ко мне, сложив руки на груди. — Хорошо еще, что смерть довольно инертна, но это потому что она вообще довольная инертна. А то бы ты устроил пляску с пересвистом, особенно, если бы устроил ее в закольцованном пространстве с остановленным временем. Зато последствий кому-то на три диссертации бы хватило. — Он еще раз осмотрел меня. — Так, ладно. Самый быстрый и безопасный способ тебя вразумить — слегка опустошить. Иди сюда, опустошаться будешь. — Я криво улыбнулся. звучало это, конечно, так себе. — Не кривись, я тебе не клизму буду ставить, а всего лишь по энергоемким заклятьям погоняю. Знаю, ты их откуда-то целую гору знаешь. Но,
