Глава 1
В четверг вечером Лидия сидела на полу в спальне в окружении коробок и в очередной раз пыталась разобрать вещи Майкла.
Работа не двигалась стояла на месте. Со дня смерти Майкла прошёл ровно год, а пожитки нажитые до сих пор валялись по разным комнатам частично Лидия складывала вещи в стопки, частично немного вещей было разложено по пустым коробкам. Лидия никак не могла завершить то, что начала.
А всё потому, что Лидия до сих пор любила Майкла. Конечно, она осознала на сороковой день что он ушёл навсегда, но Лидия была не в том состоянии чтобы его забыть она просто не могла выкинуть его из головы его образ никак не покидал её. Лидии было непонятно, что делать с этой любовью, она была огромная и нескончаемая, которая покидает сердце, как ватный наполнитель тряпочной куклы, когда та уже заметно рвётся по швам.
Если б и любовь можно было упаковать также, как и его одежду... Подумать только: жизнь человека свелась к вороху никому не нужных забытых вещей, приготовленных для распродажи. Жалкое зрелище Лидия не могла на это смотреть.
Потянувшись к ближайшей коробке, Лидия вытащила старые синие кроссовки. В них Майкл любил бегать по утрам. С того момента кроссовки до сих пор не просохли, к подошвам прилипли маленькие куски грязи.
«Выкини их. Давай же», – ледяным тоном приказала себе Лидия, хотя она и осознавала, что сделать это было выше её сил. Конечно, сами по себе кроссовки — всего-навсего старое барахло. Ничто не заменит ей Майкла — человека, которого она любила с первой встречи и будет любить до глубокой старости. И всё - же расстаться с кроссовки было слишком больно. Чувство было таким словно приходится самой срезать кусок кожи со своей же собственной руки.
Лидия прижала кроссовки к груди, баюкая их, как младенца, а потом зарыдала.
Как же так случилось что его не стало?
Всего за год - время, которое раньше пролетело бы не заметно, а теперь тянулось и тянулось, словно опустевшая после сокрушительного урагана долина, — в её жизни произошли роковые перемены. В тридцать семь лет, одинокая и захмелевшая в этот воскресный вечер, она цепляясь за кроссовки, как за священную семейную реликвию. Впрочем, для Лидии они действительно приобрели сакральное значение.
Умерло что-то прекрасное, что-то святое. Остались лишь только книги, которые когда-то читал Майкл, одежда, которую он носил, и вещи, к которым прикасался руками. Они по-прежнему хранили его запах. А Лидия до сих пор помнила вкус его губ...
Потому-что Лидия не могла выкинуть его пожитки: те хоть как-то, чуть-чуть связывали её с Майклом. Без них эта связь пропадёт окончательно и бесповоротно.
В книге «Скорб и утраты» Мартинсон подробно писал, что при потере близкого необходимо психологически принять утрату, иначе горе может обрести патологический характер и переродиться в то, что Майкл назвал «утратой близкого человека», то есть в саму депрессию.
Лидия понимала, что должна смириться с гибелью Майкла, но она не могла, потому что до сих пор любила его. Любила, пусть даже он ушёл навеки, исчез за прозрачной пеленой. За пеленой, за прозрачной пеленой... Откуда эта строчка? Кажется, из стихов Томсона.
За пеленой пустых дорог. Мы идём не жалея своих ног.
Лидия и сама очутилась за прозрачной пеленой. С тех пор как Майкл умер, все яркие краски вдруг поблекли, звуки стали заметно приглушенными. Жизнь зделась тусклой и мрачно-серой, словно её накрыла серая пелена - занавеса созданная из тоски и угрюмой печали.
У Лидии возникло желание отгородиться от шумной городской жизни, она не могла находиться в той квартире всё что там было упаковано в картонных коробках напоминало ей душевную боль. Лидия жаждала желанием укрыться в маленьком белом домике в Кабалите, и с головой уйти в работу.
Тут бы Лидия и осталась, если б как — то ноябрьским вечером из Сан-Томе не позвонила Зинаида.
Всё началось в пятницу, после сеанса групповой психотерапии на которой присутствовала Лидия.
Каждую пятницу, по вечерам, Лидия собирала своих пациентов в кабинете психотерапии, под который она отвела просторную гостиную в их доме, как только они с Майклом сюда переехали.
Лидии и
