Jonquil
Мама мыла раму
— Оглядываясь назад я понимаю, что еще тогда знал это, стоило только увидеть ее глаза, наполненные горьким блеском. Тебе все еще интересна моя история? — Мой собеседник неуверенно кивнул, встречаясь со мной взглядом, в ответ на что я медленно опустил взгляд на свежескошенную траву. — Хорошо.
Подняв голову, я увидел маму, заходящую во двор с кучей пакетов из гипермакета, помахав ей рукой в запотевшее стекло, я быстро вытер руки о свой передник и мгновенно выбежал на ступеньки освещенного солнцем крыльца.
— Мам, я столько раз просил тебя не носить тяжелое, не могла позвонить мне?
— Андрюш, я же не при смерти, чтобы ты в мою сторону столько заботы проявлял. С такими талантами давно мог себе девушку завести.
Я, как принято в такой ситуации, отмахнулся и, взяв пакеты в руки, направился в дом. Продуктов было столько, что можно было спокойно покупать второй холодильник, но маме я ничего не стал говорить насчет этого, все-таки сегодня ее день.
— Ты же знаешь, что в мой день рождения мы первоочередно занимаемся уборкой, а к вечеру садимся праздновать? — выглядывая из проема, мама задала этот вопрос с такой добродушной улыбкой на лице, что буквально все мои невзгоды позабылись, в тот день я был настолько счастлив благодаря ей.
— Как такое забудешь? — я со вздохом улыбнулся уже предвидя дикую усталость.
Мама как обычно начала уборку с мытья окон и рам. Дом у нас был обветшалый, потому и окна были старыми, но, благодаря маминым стараниям, выглядели они новыми и всегда чистыми. Я вышел в сад, чтобы подмести дорожку от крыльца до калитки. Солнце в тот день было ярким, а небо ясным, но из-за дерева стоявшего перед нашим домом, солнечный свет разбивался на хорошо видимые лучи, проследив за одним из них взглядом, я наткнулся на маму уже тщательно мывшую оконную раму. Подойдя ближе я помахал ей рукой, в ответ на что она беззаботно улыбнулась. В этот момент я подумал, что это один из лучших дней, проведенных дома, но кажется счастье затуманило мой разум и я забыл: нельзя так сильно радоваться счастью.
В следующую секунду что-то резко прошлось по моей шее и со свистом врезалось в стекло, разбивая его вдребезги. Зажав рану рукой, я прошипел от ноющей боли, опомнившись, я обернулся, гадая, что бы это могло быть, тогда я только и успел увидеть тень заходящего в переулок мужчины без двух пальцев на левой кисти. Мои глаза резко раскрылись от осознания, я вбежал в дом и увидел свою мать, лежащую в луже крови. Из крохотной дыры в ее лбу стекала мелким ручейком темная кровь, я не мог пошевелиться, в мгновение ока оказался на коленях от бессилия, но как бы я не старался, вернуть к жизни ее не удалось.
Громко выдохнув я продолжал смотреть на солнце, что так болезненно откликалось в моем сердце. Повернувшись к своему собеседнику, я тоскливо улыбнулся и поднялся с деревянной скамьи, протягивая ему руку.
— Спасибо, что выслушал меня.
Мужчина средних лет поднял на меня глаза полные беспокойства и протянул дрожащую руку, на которой было только три пальца. Крепко пожав ее, из-под моего рукава вылетело лезвие ножа прямо в мою ладонь, крепко обхватив его я сделал лишь одно движение, как художник проводит кистью по своему холсту. В следующее мгновение из горла моего собеседника начала сочиться кровь, которую он безуспешно пытался остановить, а я лишь медленно развернулся и ушел, как и та тень, скользнувшая в переулок 10 лет назад.
Эпилог
Отложив старую книгу с позолоченной надписью “Преступление и наказание” на обложке, я запрокинул голову, в очередной раз разглядывая пустыми глазами потолок.
— Если так подумать, миром управляет хитрость, а не сила. Один сильный подойдет к слабому и одолеет его, но к этому сильному придет человек куда сильней и свергнет своего предшественника, такая цепочка может повторяться веками, в принципе так и происходит, но однажды к сильнейшему придет слабый хирург и просто перережет горло силачу, пока тот и моргнуть не успеет. Так мир и работает.
Я поднял лежащий за книгой скальпель и начал долго рассматривать его, наблюдая за светом, что плывет по острию.
— Я буду тем слабым хирургом, что одолеет сильного. — Я поднял взгляд, рассматривая прохожих через запотевшее окно, скучающим взглядом наблюдая за их походкой. Наконец взгляд замер, когда человек с тремя пальцами на левой руке присел на деревянную скамью возле дерева, того самого дерева, что 10 лет назад стояло у крыльца моего дома.
