Глава первая
И снова самолет преодолел пространство. И словно, по мановению волшебной палочки, из осенней Москвы, Виктор снова очутился в пышущем жаром аэропорте Сенегала. Виктор был рад, снова очутиться в этой стране, на другой стороне, даже не Европы, а Африки. Где, совсем недалеко, набегают волны океана, где в саваннах бродят слоны и по ночам охотятся гиены, и где все другое, вплоть до запахов, красок, и каких-то особых, невидимых волн, излучаемых, всеми без исключения предметами и живыми существами. Это и была аура Сенегала, присущая только ему. Это было то, что нельзя увидеть, а можно только почувствовать, другим неизученным человеком органом. И Виктор очень ясно ощущал ее сейчас. Это было возвращение! Он не приезжал в новое место, а возвращался к той точке земного пространства, где за год оставил и кусочек себя! И это возвращение приятно щекотало его чувства.
* * *
После усталости от жары и дороги, Виктор с облегчением зашел в свой, пахнущий свежестью номер, открыл балкон и остановился там, любуясь видом из окна. Внизу пестрели наряды горожан, щебетали их голоса, трещали машины, и раздавалась музыка из ближайшего кафе. Он вдохнул воздух, и подумал, – а все же здесь распрекрасно! И за такие приятные ощущения, можно и пожариться под солнцем и помучиться от жажды и местных мух. Сейчас ему было хорошо. Он словно закачал в себя программу второй своей жизни, и, войдя в отель, уже полностью переключился на нее.
Поставив чемоданы не тронутыми, Виктор сбросил с себя одежду и погрузился в прохладную ванну, блаженно растянувшись в ней и, закрыв от удовольствия, глаза. После ванны, горячий воздух улицы, показался ему прохладнее, и, надев шорты, он сел на кресло рядом с балконом и с удовольствием подставил свое тело солнечным лучам и летнему ветерку.
Солнце мелькало золотыми пятнами на качающихся ветках цветущего куста. Вдали виднелись вершины гор. И воздух был какой-то не голубой, а розово-палевый. Впрочем, как и запах, в котором было столько неожиданных разноцветных ноток, которые сейчас снова укладывались в память Виктора. Они запоминались, не зависимо от его желания, чтобы даже по маленькому оттенку этого, чудом сохранившегося запаха, услышанному, где-нибудь потом, в Московском гастрономе от экзотического фрукта, ощутить неясную радость этого дня и воскресить в душе это блаженство и красоту.
– Завтра машина, объект, пробки, заправки и все такое, – подумал он, представляя свой новый рабочий день и встречу с шефом. Но сегодня у меня еще масса времени, и я не собираюсь ее терять лежа на диване в отеле, – решил Виктор, все же расслабленный душем и креслом. Он спешил выйти на улицы города, прогуляться по ним, посидеть в каком-нибудь кафе, и снова наполниться энергией и ритмом этого города.
– Еще год, целый год, и это не так уж мало! – уговаривал себя Виктор, выйдя на улицу, и вдруг ощутив чувство жадности и ненасытности возможностью жить здесь. А потом, неизвестно, получится ли еще остаться здесь, или поработать где-нибудь еще, скажем на островах Тихого океана. А?! – восхитился Виктор смелости своих желаний, и тут же представил себя среди голых аборигенов, танцующих под барабан, представил местных красавиц с гирляндами из ароматных цветов, подносящих ему напитки и фрукты, как падишаху из сказки, и мечтательно улыбнулся. И даже то, что в Москве остались его неосуществленные надежды на ответное чувство со стороны Валечки, его угнетало сейчас не так сильно. И открыв это, он вздохнул с облегчением, потому что новое состояние еще не набрало отрицательных моментов, а старые уже были в поле невидимости.
* * *
Виктор вышел на улицу, и медленно пошел наугад в сторону парка. Лица, которые в первый его приезд казались ему одинаковыми и не очень красивыми, теперь были очень разными. Он ловил себя на том, что к концу первого срока, он даже перестал замечать разницу в цвете кожи, и улавливал в лицах Сенегальцев черты русских людей!
– Вот этот похож на его соседа по старой квартире, а эта женщина имеет сходство с продавщицей из магазина, в который он часто заходил в Москве.
Он замечал, что такие улыбки, выражение глаз и компоновка черт лица были присущи и русским людям, у них был разным цвет кожи, да и только.
– И то, если некоторым пожариться месяца два на солнце юга, остались ли они тогда белыми? – усмехнулся он.
Виктор даже узнавал некоторых прохожих, и они обменивались с ним приветствиями, хотя близкого знакомства между ними никогда не было. Просто он часто видел их во время своих прогулок и покупок в местном супермаркете.
Виктор делал отметки на красавицах с неповторимым обликом. Он улыбался им, и они, гордо и милостиво посылали ему белоснежные улыбки.
– Пожалуй, неплохо бы собрать альбом из лиц сенегальцев, а тем более женщин. Почему я об этом не подумал раньше? В ближайшее же время пойду куплю фотоаппарат, с большой памятью. Виктор представил, как осенними вечерами в Москве, он будет рассматривать эти фотографии и вспоминать Дакар.
– Лови момент, ведь все проходит! – подумал он, посмотрев на деньги в кошельке, и, желая пойти в магазин прямо сейчас.
– Нужно и свой номер снять, и вид из окна. Пленки дело не надежное! – сделал он заключение, вспомнив, как испортил свои снятые фильмы, положив пленки на подоконник на самое солнце. И ту, которая оказалась засвеченной, после того, как у него украли фотоаппарат. Так что все нужно было начинать с нуля.
Виктор решил, что не нужно откладывать эту покупку в долгий ящик. Сегодня свободный день, сегодня и начнем свой новый альбом, отчет о Сенегале! – решил он и зашел в попавшийся на пути супермаркет.
Виктор подошел к витрине, и, выбрав аппарат, приобрел себе ОЛИМПИК. Первый кадр, запечатлел лицо молоденькой продавщицы, похожее на вырезанные из дерева головки, которые он видел на местном базаре. Ее обходительность с ним как с покупателем, внесла в его душу еще больший восторг, и он любил сегодня сразу всех женщин, которые встречались ему на пути.
Виктор уже был своим в этом маленьком сенегальском рае. И даже больше, чем он думал. Ведь это для него, информация была долго осмысливаемой, а для близлежащего окружения и его жителей он был одним из русских живших в отеле, которого уже не раз обсудили местные дамы, и отметили местные мужчины. Что уж говорить о торговцах и владельцах местных лавочек, и мастерских, они то знали своих покупателей наперечет, а уж такого необычного, тем более.
Виктор зашел на местный базар, раздавая всем «Салам Алейкум» и Алейкум Салам» накупил фруктов, по которым уже соскучился в Москве. Он попросил прохожего сфотографировать его с торговцем, продавшим ему папайю. Попозировал с плодами баобаба среди этого обжорного ряда. Снял пахнущие медом, манго, апельсинами и другими терпкими запахами зеленые, оранжевые и желтые плоды фруктовых рядов. И напоследок, сделал фото рыбного развала с корзинами щупальцев, голубых жирных спинок, и больших, и малых заморских страшилищ, которые, он теперь знал, были превосходны на вкус, и очень отличались от продававшихся их собратьев, в Московских магазинах. Посмотрев, как получилась фотография на экранчике, он остался доволен, и сделал еще один снимок базара.
