Полина Александровская
Заметки о временах года
весна
***
я не знаю, отчего родится эта поэма
может быть, увижу падающую звезду,
дугообразный закат
или просто девушку в сером
в такт шагам неспешно раздаются строки –
это путешествие в несколько строф,
катренов, главное –
не глядеть себе под ноги
случайные рифмы, перед цезурой встречаясь,
выгадывают время на остановку:
еще один бар – захожу,
с улицей не прощаясь
у меня нет карты, дробящей на клетки местность,
как не существует стройности улиц этого текста,
где за каждой запятой –
синяя неизвестность
слова цвета чайной розы сюда добавить,
эпитеты и ассонансы – в верных местах,
поэму можно воздвигнуть
на этих условных лесах
но вот объявлен финал пути,
я через черный ход исчезаю,
напоследок ничего
не исправляя
***
Мой сладкий путь,
летящийся струей
через леса, поля и горы,
чрез жизнь твою,
Моя любовь,
через глаза, слезу и ребра.
Подняв тропу,
разжать на красные молекулы,
переложить на тонкие листы,
Моя любовь,
прошить тобой насквозь.
Моя любовь,
Моя любовь,
Моя любовь!
Держи мою строку,
пей жизнь мою по буквам
и разжимай, и разложи,
и распусти, и вылей все,
Моя любовь!
Я книга. Я книга между книг.
Возьми меня, читай меня,
пиши меня и вырви все листы,
Моя любовь,
где не было еще вот этих слов:
«Моя любовь,
Моя любовь,
Моя любовь!».
***
как будто обнимаешь тополь
или целуешься с цветком
прохладным
как внемлешь тишине полей
и словно ластишься к воде
прибрежной
как быть обласканною солнцем
или согретою землей
вечерней
все это значит
мое небо
быть
с тобой
***
писала это стихотворение в воскресенье,
сидя в парке и слушая шепот фонтана
(в рубаи это – источник жизни, и вода его – святая)
на страницу прилег одуванчик,
научить мои строки парить и до земного не опускаться
ближе к часу заката уже знала, стих – не тюрьма,
ему решетки рифм возводить не надо
всем дирижирует ритм
и кивание спелой кроны стало мне высшей наградой
дописываю текст на коленках,
выкупавшись в потоке сиреневого аромата
если бы ты меня в тот момент увидел,
верно, влюбился бы,
юный читатель
***
есть такие мальчики с пыльным ровным загаром
который выдает места их обитания
(поле, дорога, река, пруд, просека)
у таких мальчиков седой хохолок на затылке
и цвета какао синяки на шершавых коленках
они любят наблюдать за жуками, вспоминая средневековые пытки
каждое утро идут строить деревянную плотину
и долго жуют травинку у реки, ржавой по берегам
на турниках превращаются в стройных легких насекомых
они глядят на мир с высоты раскидистого древа
таскают в кармане потрепанный английский словарь
мечтая уплыть в зеленую страну Кука
один из таких молодых людей – мой герой
я знаю, что в тайне он
подглядывает за соседской девчонкой
ночами как парное молоко она спит на летней кухне
пыльца на щечках, веки как колодезная вода
на столе расписные бумажные куклы
этим летом у нее начали расти грудки
нежный и спелый белый налив
а он уже знает
что она еще не завела свой хлопковый first bra
***
почему море солёное?
Оно полно твоих слёз
почему солнце желтое?
Оно отражает блеск твоих волос
почему ночью кошка серая?
Она прячется в твоих глазах
почему молоко белое?
Оно разлито на твоих плечах
почему лепестки розовые?
Они упали на твои уста
почему я так люблю природу? –
Ты же в этом вся
лето
***
поэзия – та еще женщина,
но она не на ту напала
я тихая, но ведь тоже стерва
и тяну на себя одеяло
а под ним
соревнуются
бьются в кровь
совокупляются
ритмы-идеи-образы-рифмы
которые никак не кончают и не кончаются
и это не просто оргия
это – любовь
марина
взгляд не взор, но есть оценка
мой кивок даёт обет
это плечо не умеет говорить нет –
так вижу себя через тебя:
святость – это по годам
ревность – это по зубам
бесовщина – это Ваше.
ложь и правду,
жизнь, игру,
все живое, все хмельное,
гордость, свежесть, прямоту,
стыдобу, неразделённость,
нежность, твердость,
отрешённость –
всё, что в женщине
должно бˊыть,
всё, за чем мужчина
рискнет плыть –
тайно всё
от-
дала
мне
Мари-
на.
***
покорно быть и плыть
в пространстве тысячи событий
наш жизненный проложен путь
и закреплён на карте, где родинки –
координаты всех открытий
нам ясен этот путь
всё для того, чтобы однажды с тропы свернуть
сойти с лыжни
забыть координаты
заблудиться
но вдруг найтись
и подгоняемой томящим чувством недостачи
бежать, не глядя, в тёмный лес
так долго, что трава по пояс, сердце – в пятки
о тёмный лес
играть где в прятки не время и не место
в котором вовсе нет понятиев таких
как время или место
брести и не глядеть назад
чтобы в столп мне соляной не обратиться
всё глубже и темней
как будто бы известно
что вот за чёрной елью – хижина
узнать, что этот дом
мой новый – старый твой
и суждено нам быть теперь вдвоём
уходим в ночь к тебе
ты страшен и глубок и темен
как лес запретный
проснувшись поутру увидеть,
что родинок созвездия,
как воздух и восход,
рождаются с тобой
и появились новые, от той тропы левее
***
этой весной сирень источала запах тени
а повести бунина были аромата сирени
что случится в тот вечер, она по книге гадала
ощущая в воздухе что-то такое, о чём нашептала подруга на сеновале
от предчувствий и томлений спешила укрыться сумраком мая
он был знакомый из соседней деревни
их разделяли смешанный редкий лес и несколько полных лет
после знойного дня, подставляя солнцу то пятки, то коленки
он пах как луг, за день небом прогретый
приторно-влажные нотки во впадинах и оврагах
как раз о таком мечтала она перед сном
стыдливо себя под одеялом гладя
свидание у осиновой рощи, манящей шёпотом и прохладой
закат провожал её через поле, тропинку росой заметая
серебром он светился издалека, орлиный глаз метался по
