Майн РИД
Собрание сочинений в 27 томах. Том 7
ОХОТНИКИ ЗА СКАЛЬПАМИ
Глава I
ДИКИЙ ЗАПАД
Развернем карту обоих полушарий и взглянем на огромный материк Северной Америки. Посмотрим на далекий Дикий Запад — туда, за крайние границы Соединенных Штатов, где перед нашими глазами развернется страна, землю которой никогда еще не вспахивали человеческие руки, очертания которой как бы отражают во всей величавой неприкосновенности первый день творения, — страна, в которой каждый предмет еще носит первобытный отиечаток, образ Творца.
Всемогущий дух его витает в великом безмолвии гор, в рокоте волн могучих рек. Он глядит на нас сквозь чащу необозримых лесов, в которой под нашими ногами шуршит толстый ковер опавшей листвы тысячелетних исполинов-деревьев; он чарует нас дивной прелестью многообразных цветов, великолепием их пестрой окраски и упоительным ароматом, пропитывающим весь воздух окрестности.
Перед нашим духовным взором развертывается изменчивая панорама роскошных картин. Вот перед нами обширная равнина, огромное пространство, покрытое живою зеленью. От севера до юга и от востока до запада на пространстве, какое только может охватить глаз, тянется пелена прерии, зеленой, как изумруд, и гладкой, как поверхность дремлющего озера. Но минуло затишье, заволновались от ветра шелковистые травы — и она стала напоминать мощные волны океана.
Это — черноземная прерия, огромное, безграничное пастбище бизонов, диких коней и их прирученных братьев, обузданных коричневой рукой индейцев прерий.
* * *
Картина изменилась. Исчезла степная трава, и перед нами и вокруг нас одни яркие блестящие цветы, в которых мы, пораженные, не знаем, чем раньше восхищаться: изумительным художественным изяществом их, или дивным сладостным ароматом, или великолепием их богатой окраски. Вот золотисто-желтые массы крупноцветных подсолнечников поворачивают к дневному светилу свои корзинки, похожие на часовой циферблат; там колышутся красные чашечки мальв; дальше горит ярким пурпуром целая грядка монард, а за нею сверкают серебристые листья молочая, — и надо всем этим морем цветов носятся мириады насекомых, между которыми, словно солнечные лучи, там и сям прорезывают, как молнии, воздух маленькие колибри.
Это — цветочная равнина, степь в брачном уборе, «сад Господень», как ее называют простодушные охотники, бродящие по ней со своими силками.
* * *
Картина снова меняется. Исчезла прерия, сменившаяся широкой тенистой дубравой; маленькие островки, покрытые деревьями, вынырнули из-за краевых полос цветочного моря; вот они встречаются все чаще и чаще, все меньше становятся промежутки между ними, пока они совсем не сливаются в огромную, плотную массу; это — девственный лес.
Мощные деревья обступают нас на каждом шагу тесным кольцом, простирая над нами исполинские серые ветви. Белый испанский мох гирляндами обвивает обрушившиеся полуистлевшие стволы, дупла которых служат жилищем диким кошкам и дикобразам. Святая тишина царит днем в этом лиственном храме, но зато полна звуков и шумов ночь. Дикие звери, выходящие по ночам на добычу пищи, покидают свои убежища и наполняют лес чудовищным хором своих голодных голосов, так что притаившийся охотник, заслышав совсем близко около себя зловещий рев, невольно крепче сжимает рукою ружье.
* * *
Но вот декорация снова переменилась. Нет больше ни трав, ни цветов, ни лесов, — они уступили место темному, голому пространству земли. Перед нашими глазами — унылая мертвая пустыня с ее горячими песками, скалистыми развалинами и бесплодными крутыми оврагами. Здесь могут произрастать только различные разновидности кактусов с их причудливыми, то шаровидными, то колоннообразными стволами, да редкие виды животного царства находят еще здесь кой-какую пищу для себя.
И с каждым шагом вперед по этой выжженной солнцем поверхности мы увидали бы все более и более безотрадную и дикую природу, все больше трещин, ущелий и скал…
* * *
Но вот мы наконец минули пустыню — и перед глазами нашими высится громада горной цепи. Взбираясь с холма на холм и с горы на гору, мы увидали высоко над собой ряд горных вершин, увенчанных вечным, никогда не тающим снегом. Вот мы очутились на крутой отвесной скале; под нами зияют бездонные пропасти, дремлющие в безмолвии вечного запустения, — и, почувствовав обморочную слабость и головокружение, мы торопливо отступаем от края утеса, чтобы не поддаться чарующей власти духов бездны, влекущей нас вниз. Это — Скалистые горы, ньюмексиканские Кордильеры.
Здесь живет страшное чудовище — серый медведь; здесь на выступе скал притаился могучий барс и ждет антилопу, которая должна пробежать мимо него, отправляясь на обычный водопой, и дикий баран скачет с утеса на утес, отыскивая свою пугливую самку. Вон на сосновой ветви точит коршун свой изогнутый клюв — и надо всем и всеми парит благородный орел, царь воздуха, резко вырисовываясь на голубом просторе неба.
Такова панорама Дикого Запада; такова та страна, в которой разыгрывались описываемые нами события.
Глава II
СТЕПНЫЕ КУПЦЫ
«Нью-Орлеан, 3 апреля 18… г.
Дорогой Сен-Врэн!
Рекомендую Вам моего молодого друга, Генри Галлера, отправляющегося в Сен-Луи, чтобы повидать живописные местности. Позаботьтесь о том, чтобы он хорошо устроился, и окажите ему содействие в его предприятиях.
