Дориан Болконский
Приключение Шараха
Шарах и айфон
– Шарах! Шарах! О, Шарах! – звал Тадари своего друга.
– Шарах, встань! А то он так шумит, что внучку разбудит. Бедная девочка только вчера ночью приехала. Она сильно устала и ей необходим отдых, – жена обратилась к отдыхавшему на кровати мужу.
Мужчина лежал в спортивной одежде, на голове красовалась панама, а в зубах торчала травинка. Шарах несколько минут игнорировал крики с улицы, но супруге ответил сразу.
– Когда ему официальное приглашение нужно было, чтобы зайти в этот дом? Давай подождем, может он решит, что никого нет, и уйдет, – усмехнулся, даже не думающий отрываться от подушки хозяин.
– А ну быстро вставай! Ланочка с Москвы прилетела, весь день добиралась, не для того чтобы стать частью ваших не смешных шуток. И не стыдно, развалился тут. А сосед еще лучше, орет там, как будто в лесу. Может, для него специально звонок проведешь, раз он по-городскому мыслить начал.
– Все, все, встаю, – перебил ее Шарах. – Что за женщина, заведется, пулемет Томпсона отдыхает. Тыр- тыр- тыр, тыр-тыр-тыр.
Старичок подошел к окну и, покрутив пальцем у виска, постучал себе кулаком по лбу. На что его друг доходчиво улыбнулся и зашел во двор.
Шарах проживал со своей супругой в небольшом, но в весьма уютном двухэтажном доме из красного кирпича. У них было трое детей: два сына и дочь. Отучившись, они не захотели возвращаться в деревню и остались работать по специальности в городе. Позже младшему удалось поехать в Москву на повышение квалификации, где он в последующем и обосновался, создав семью. Дочка вышла замуж и уехала в Гудауту, где открыла свою парикмахерскую. А старший сын, которому летом исполнялось сорок пять, полностью посвятил себя науке и изучению космоса. Шарах всячески пытался уговорить его вернуться в родовое имение, следить за хозяйством, унаследовать его. Обещал купить телескоп, рассказывал о хорошей видимости звезд из окна, но все тщетно.
О родителях дети не забывали. Несмотря на отдаленное расположение села Аамта, они совершали частые визиты. Разумеется, кроме младшего, с российской столицы так просто не приедешь. Но он охотно посылал внуков, чтобы те могли ознакомиться со своими корнями и вкусить дух абхазской жизни. Они неоднократно просили дедушку и бабушку переехать к ним. Но Шарах об этом даже думать не желал, он говорил: «Наш очаг, мы с моим отцом своими руками строили. Здесь я родился, здесь и помру! И точка!». Главное, Шарах знал, что у потомков все хорошо, а скучать ему не приходилось. Сельский труд и веселые друзья тому подтверждение.
– Доброе утро, – Шарах выполнил реверанс, встретив названного брата у дверей.
– Чего это ты?
– Я в порядке! Это ты странный какой-то, зовешь меня возле моей калитки. Нет, как нормальный человек зайди домой, поздоровайся.
– Мало ли, внучка в доме одна находилась бы, пугать не хотел. Кстати, где она?
– Ночью приехала. Надеюсь, что спит! Если ты ее не разбудил.
– Ты теперь мне это постоянно напоминать будешь?
– Что ты, что ты. Вот сейчас выпьешь со мной за ее приезд, и я сразу все забуду, – Шарах пригласил друга к столу. А сам направился к шкафчику и достал пол-литровую бутылочку чачи.
– Пить так рано? – недоуменно спросил Тадари.
– Как рано?! Уже одиннадцать – тридцать! – указал Шарах на настенные часы. Тадари схватился за голову и начал крутить ее.
– Уже почти полдень. Я в шесть проснулся, все собирался пойти амбар убрать, так и не дошел. Вот время летит незаметно.
– Лодырь ты Тадари, лодырь. Вот я тоже ни свет ни заря встал, но в отличие от тебя много дел по огороду сделал. Ладно, пускай сегодня будет выходной. Хозяйка, поставь нам что-нибудь закусить! – обратился Шарах к супруге. – Посмотри, какие у меня накаченные руки. Это все труд! Видно, кто из нас настоящий мужик, правда? – усмехнувшись над другом, Шарах принялся разливать алкоголь в рюмки.
Споры и обоюдные издевки являлись неотъемлемой частью их бытия. За долгие годы дружбы они настолько привыкли друг к другу, что жизнь без них казалась им скучной.
– Ха! Толку с твоих мышц. Мускулы – это не показатель, вот показатель! – Тадари погладил средних размеров живот. В отличие от приятеля он был слегка полноват. Доводы насчет того, что работа сделала Шараха стройным, а безделье его толстым, парировал одной цитатой: «Просто моя хозяйка превосходно готовит». Супруги друзей не вмешивались в мужские дебаты, они знали, что в споре кто-то должен быть умнее. Шарах и Тадари не брали эту роль, поэтому она доставалась женам.
– Ты бросаешь мне вызов? – Шарах вначале посмотрел на брюхо собеседника, потом в глаза. – Ты хочешь сказать, что ты меня перепьешь? – громко рассмеялся хозяин. Гость (хотя какой гость, он чувствовал себя в доме друга как в своем) попадал в такую ситуацию сотни раз, и все равно, всегда как в первый раз начинал нервничать.
– А ты предусмотрительный, вытащил пол литра, уверен, их будет достаточно, чтобы увидеть, на что ты способен, – заикаясь от злости, пробубнил Тадари.
– Ну все!!! Ты попал! – Шарах достал трехлитровый графин и наполнил его той же семидесятиградусной чачей. Присев на стул, Шарах потянулся руками к потолку, вытянув тем самым спину, после чего выразительно хрустнул пальцами, показав сидячему напротив человеку свою полную боевую готовность.
– Ну что, да услышит нас Всевышний, чтобы у нас всегда была возможность так сидеть, отдыхать. А тебе немножко мозгов, а то не бережешь себя брат, ох не бережешь, нарываясь за столом на таких, как я!
– Всем счастья, радости, благополучия. Дай Бог, чтобы после этого застолья я, за тебя чокаясь, пил, – ударив своей рюмкой по рюмке товарища, ответил Тадари. Так пошло-поехало утро в этом доме.
Два часа спустя…
– Мой друг Тадари! Мы уже немало за что сказали: помянули ушедших, подняли за Абхазию – родину нашу, в лице твоего отца выпили за всех старших, в лице моих детей за всех младших, – Шарах выдержал паузу, вытерев подбородок. – Разминку ты прошел удачно, а теперь, – Шарах встал со стола и подошел к стене, на которой висели: ружье, шкура медведя, рога тура и оленя, убитого им на охоте, а также коллекция рогов, предназначенная для застолий, – за мою внучку! За ее приезд и здоровье, выпьем из него, – Шарах развязал привязанный к гвоздю сосуд. Так как они употребляли крепкий напиток, то он был небольших размеров, стакана три – четыре, не
