Благодарности
В Королевствах тысячи историков, и эта книга в огромном долгу перед тремя лучшими из них. Многое, что есть хорошего в этой истории, появилось благодаря их предложениям и исследованиям; все недостатки, которые остались, полностью принадлежат мне. В благодарность за их опыт и энтузиазм я хотел бы посвятить эту книгу Стивену Шенду, глашатаю и историку; Эрику Бойду, за ответы по Королевствам для Томаса Аквинас; и Лунной Песне, Мудрецу Арабеля, где бы он ни находился.
27-й день Элейнта, 1367 ЛД.
Уважаемому ученому, Атолу из Кэндлкипа, шлет привет Данило Танн, его бывший и недостойный ученик.
Мой старый друг, я с огромным удовлетворением беру в руки перо и пергамент, чтобы начать дело, которое хоть в малой степени сможет оправдать ту заботу и усилия, которые вы когда-то приложили к моему образованию. Я благодарю вас за это, а также за ваше предложение помощи в моем новом начинании.
Я хочу собрать некоторые из историй, рассказанных мудрецами и бардами, воинами и правителями, и превратить их в нечто похожее на историю эльфийского острова Эвермит. Без вашей помощи и знакомства я не осмелился бы приблизиться к могущественным, знаменитым и хорошо вооруженным. Те, кто меня не знает, наверняка не решатся участвовать в столь амбициозном начинании. Что же касается тех, кто меня знает... что ж, достаточно сказать, что ущерб нанесен. Возможно, мантии вашей прекрасной репутации позволят мне обрести доверие там, где оно не было посеяно.
Что, спросите вы, заставило меня взяться за столь сложную задачу, как эта история Эвермита? У меня есть три причины.
Я считаю, что уроки, которые преподает эльфийская история, еще не усвоены. Хотя чудесный остров Эвермит кажется нерушимым, но так ли уж сильно он отличается от Иллефарна, Келтормира или Кормантира? Когда-то эти великие центры эльфийской культуры казались вечными, теперь же о них остались лишь легенды. Чего же нам ждать от Эвермита и эльфов, сделавших остров своим домом и надеждой? Я молюсь, чтобы в моих взглядах было больше пессимизма, чем пророчества; тем не менее, перемены происходят, и часто тогда, когда мы меньше всего к ним готовы. За свою короткую карьеру барда я заметил, что факты обычно служат лишь для того, чтобы затемнить истину. Истина, если ее вообще можно найти, скорее всего, будет услышана, будучи представленной в рассказах и песнях.
Вы также знаете о моем давнем увлечении всем эльфийским. Возможно, вы помните, что вам удавалось ненадолго отвлечься от моих прискорбных магических шалостей, когда ваши уроки были посвящены народу фей. Вскоре после того, как вы покинули пост моего наставника, выразив желание вернуть себе душевный покой и отрастить брови и бороду - за что я приношу свои искренние извинения (клянусь, эти чернила должны были светиться в темноте, а не взрываться при свете свечи!) Я взялся за изучение эльфийского языка. За прошедшие годы я достиг такого уровня владения языком, который позволит мне читать любые истории, учебники и письма, которые вы сможете мне прислать. Будьте уверены, я буду обращаться с ними гораздо бережнее, чем с учебниками леди Кассандры - моей матери, и верну их в Кэндлкип без пошлых придирок и мелких угольных набросков, которыми были заполнены поля тех книг - за исключением, конечно, тех, что касались эльфийских легенд и преданий. Но даже тогда я признавал и уважал уникальную магию таких историй.
Моя последняя причина - самая глубоко личная. По благословению богов (каких именно богов, еще предстоит выяснить) я скоро женюсь на эльфийке королевской крови и смешанной расы. Ее самое большое горе, а значит, и мое, заключается в том, что ей было отказано в ее эльфийском наследии. И хотя эта история не может вернуть ей ее право первородства, это единственный дар, который я в силах сделать. Моей леди мало что нужно из того, что может купить мое богатство. То, что она ценит, не найти на базарах Глубоководья, и, увы, не найти в других местах: честь, храбрость, традиции. Выполняя эту работу, я постоянно держу перед собой образ этой истинной дочери Эвермита, которую я очень люблю за ее эльфийские манеры - и несмотря на них.
Вы думаете, это противоречие? Я тоже, пока не познакомилась с Эрилин. Моя леди способна вызывать восхищение и раздражение в равной степени. Я подозреваю, что история ее предков может соответствовать этой модели. Однако я буду следовать за историей эльфов Эвермита, куда бы она ни привела, настолько верно, насколько это в моих силах. В этом я клянусь Вам Тайной, которой дорожу больше всего, - что самая прекрасная и храбрая из этих чудесных, неистощимых существ может полюбить такого человека, как я.
Я почтительно остаюсь с вами на службе правды, истории и песни.
Данило Танн
Прелюдия: Край Сумрака 1371 ЛДВысоко над водами Бездорожного моря кружил, парил и танцевал в хрустящем воздухе серебряный дракон. Сколько веков прожила эта драконица, но никогда еще не находила она удовольствия, которое могло бы сравниться с радостью полета - порывом ветра и восхитительным покалыванием ледяных кристаллов о ее чешую.
Пролетая над узкой прорехой в облачном покрове, она заметила, что не только она летает в этот чудесный осенний день. Далеко внизу над волнами пронеслась стая белокрылых морских птиц.
Морские птицы?
Драконица удивленно остановилась. На много-много миль не было суши - как могла стая такого размера держаться так далеко в море? Любопытствуя, она сложила крылья и нырнула. Она полетела вниз, погружаясь в туман и сырость облаков. По привычке драконица расправила крылья перед самым прорывом сквозь облака, вынырнула из пикирования и закружилась в тумане, чтобы замедлить движение. Прятаться среди облаков было, скорее всего, излишней предосторожностью, ведь даже самая зоркая морская птица увидела бы дракона, если бы вообще увидела ее, всего лишь как серебристое пятнышко. Но драконица была Хранительницей; ее задача - видеть и не быть замеченной.
Драконица посмотрела вниз на странную стаю. На этой высоте она разглядела, что это вовсе не птицы, а корабли. Огромный флот кораблей, плывущих на запад, к Эвермиту.
"Я могла бы напасть", - с тоской прошептала драконица, но знала, что не сможет. Во-первых, кораблей было слишком много, а ее долг в таких делах был ясен. Она повернула на запад, и ее сверкающие крылья затрепетали, когда она снова поднялась в холодный, сухой воздух над облаками. Там она могла лететь быстрее.
И она должна была лететь, со всей скоростью, которую давала ей магия драконьего полета. Дракон был хранителем Эвермита почти столько же лет, сколько королева Амларуил была его правительницей. За время своего многовекового бдения дракон повидал сотни кораблей, пытавшихся пройти к Эвермиту. Большинство из них сгнили на дне океана. Но эта стая, этот флот, представлял собой разрушительную силу вторжения. Дракон не мог найти другого объяснения такому количеству кораблей - даже во времена эльфийского отступления не собиралось столько кораблей одновременно. Если хотя бы десятая часть из них сумеет прорваться через защитные сооружения острова, они смогут нанести значительный урон защитникам Эвермита.
