Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 19
Эдуард Немировский
Страсти по Ницше
Истина.
Однажды на берегу Атлантического океана Марку Невскому довелось встретить Фридриха Ницше. Это было в Бруклине. В то время Марка в очередной раз уволили с работы. Он любил много размышлять в рабочее время, а aмериканский работодатель подобного отношения к бизнесу не прощает. Конечно, Марк Невский не любил того, чем он там занимался: ведь от рождения и по своей профессии он был предназначен совсем для другого. Но зато теперь Марк был свободен, ну, то есть, совершенно свободен! — так как от него ушла жена. Она была очень красива и решила наконец найти человека «себе по душе» да и, вероятно, «по карману».
Марк не знал, что ему делать с этой неожиданно свалившейся на него свободой, поскольку ему было уже за пятьдесят. В молодости он был красивым мужчиной, но теперь женщины на улице засматривались на него совсем по другим причинам: например, им нужно было что-нибудь спросить или просто он неуклюже загораживал кому-нибудь из них путь.
Марк задумчиво плёлся вдоль брайтонского бордвока и смотрел на грязно-коричневый, уставший от вековых волнений океан. На набережной валялись бутылки, русскоязычные газеты, чьи-то грязные трусы и много другой нечистой всячины. На скамейках мирно сидели пенсионеры и с еврейским акцентом беседовали о своей прежней жизни при «коммунизме», кто-то из них играл в шахматы, а кто-то с гордостью рассказывал о своих внуках, которые совсем недавно купили в Бруклине дом.
На деревянном помосте вдоль берега катались на роликах и тусовались породистые краснощёкие подростки. «Наверняка — студенты Колумбийского университета», — подумал Марк. Среди них попадались и хулиганистые типы, излучающие изобилие необузданной энергии и счастья, впрочем, понятно почему. Ведь в этой молодой и великой стране все пути открыты: и в криминал, и бизнес, и политику, и даже в науку.
Но Марк Невский их счастья не разделял, так как вся его прошлая жизнь, в бывшем Союзе ССР представлялась ему чем-то вроде поиска «райского дерева свободы». Однако теперь, когда он нашёл его, у него уже не осталось зубов, чтобы даже слегка надкусить этот Город Большого Яблока, — в его возрасте, он понимал, новую карьеру не построишь.
Печальные глаза Марка скользили по веренице грустных ресторанчиков, раскинувшихся на открытом воздухе вдоль всего побережья. А изобилие красных алкогольных физиономий русских иммигрантов ещё раз напоминало о крахе красного капитала, да и о том, что он, Марк, хотя и одинок, но всё-таки не один.
Однако жить Марку всё же больше не хотелось.
Вдруг он увидел странного человека с тростью, степенно идущего вдоль мостовой прямо ему навстречу. Этот гражданин настолько был непохож на всех и одеждой, и осанкой, что Марк удивлённо не сводил с него глаз. Выражение благородного лица незнакомца никак не сочеталось с современным американским типом, не говоря уж об обитателях Брайтона. Стиль его одежды напоминал скорее девятнадцатый век, и уж никак не походил на маскарадный — в силу своей классичности. Самое интересное, что никто, кроме Марка, не обращал на него никакого внимания, а ведь он выглядел совершенно вне всякого современного стиля. Марк пристально и удивлённо смотрел на этого странного господина, чем, видимо, привлёк и его внимание, отчего незнакомец неожиданно изменил траекторию своего движения градусов на сорок пять и направился прямо к Марку. И не успел Марк опомниться, как элегантный, с пышными и ухоженными усами и невероятно высоким лбом господин стоял возле него, деликатно склонив голову.
— Разрешите представиться, — промолвил он на чистейшем немецком языке, — Фридрих Ницше.
Онемевшее от удивления лицо Марка нисколько не сбило с толку странного господина, он спокойно продолжал:
— Ваше лицо неожиданно привлекло моё внимание не потому, что вы нетактично и пристально смотрели в мою сторону. Просто, я увидел в вас человека, непохожего на это сборище плебеев, окружающее меня здесь с тех пор, как я пребываю в этом странном городе. — И он оглянулся вокруг, охватывая взором многоэтажные здания, растущие повсюду, как ядовитые грибы
— Разрешите узнать и ваше имя, — по-прежнему учтив был Ницше.
— Марк, Марк Невский, — растерянно, даже испуганно пролепетал Марк. Его лицо и ноги онемели, кровь будто покинула тело.
Марк всего ожидал от этой надоевшей ему по горло жизни: и предательства, и бесконечной глупости, и несуразности самой этой жизни, но такое он никогда бы не принял всерьез, если бы сейчас, своими глазами и ушами, не ощущал всю материальность происходящего. Самое интересное, что у него не было даже сомнения, что перед ним не шут, а именно тот самый знаменитый немецкий философ, легендарный писатель Фридрих Ницше, живший во второй половине девятнадцатого века. Марк Невский был очень образован, неплохо знал немецкий язык, конечно, знал труды Ницше, даже помнил его изображение на обложках книг.
— Не удивляйтесь, — усмехнулся Ницше, — скоро в вашем городе вы увидите и не такое! — А потом задумчиво добавил: — Но, вероятно, всему своё время. Не угодно ли присесть, указал он Марку на скамейку, где не было никого, кроме влюблённой парочки. Девчонка в короткой юбке, задрав её ещё больше, чтобы показать всем свои красивые ножки, сидела на коленях у рослого парня, раскинувшего длинные ноги в широких штанах.
Они, скорее, позировали, чем наслаждались друг другом. Когда Ницше элегантно присел рядом, влюблённые вспорхнули, как два воробушка, и Марк не совсем решительно сел рядом.
На волевом лице Ницше сверкали страстные, одержимые глаза. Но они резко менялись — становились как бы спокойнее, даже теплее, когда он смотрел на Марка. Было совершенно ясно, что он живёт ещё в каком-то ином пространстве. Ницше медлил, давая Марку прийти в себя.
— Как же так? — мучаясь, думал Марк, — вроде мне уже всё ясно было в этой жизни. Надо срочно понять хоть немного, хоть как-нибудь объяснить себе такое явление. — И от растерянности он решил пока просто заключить всё это в местечковую еврейскую логику: «А впрочем, в Бруклине, да ещё на Брайтоне, можно встретить кого угодно и когда угодно», чем, видимо, и успокоил себя на время.
— Я понимаю, господин Невский, ваше удивление, — сказал Ницше, как будто читая его мысли, — всё это никак не укладывается в сознание человека вашего времени. Но позвольте мне хоть как-нибудь смягчить неожиданность моего появления. — И как бы предлагая разрядить напряженную обстановку и немного подискутировать, он продолжал: — Мне думается, вы заблудились, вернее сказать, затерялись среди этого грязного потока толпы. Хороший совет когда-то дал Иисус из Галилеи, он
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 19
